Закон калибра 9 мм
Шрифт:
Осторожность, да. Именно она не позволила ему влезть в, казалось бы, самый очевидный и высокоприбыльный сегмент рынка — собственно торговлю компьютерами и разного рода оргтехникой. Да, прибыльно. Вне всякого сомнения гарантировались высокие обороты и немалое количество продаж, с учётом то имеющихся в городе и не только знакомств и каналов сбыта. Естественный, привлекающий путь, по которому двинулись бы как минимум три четверти имеющих подобные возможности. Многие бы двинулись, но не Савичев, отличающийся, помимо имеющегося научного склада ума ещё и развитым инстинктом самосохранения. Слишком уж «жареной» темой была торговля компьютерами, очень многие хотели урвать от неё кусок. Точнее содрать часть шкуры с тех, кто лично занялся столь прибыльным делом. И ведь рвали, что характерно, начиная ещё с позднеперестроечных времён! Хоть в криминальном мире хватало и откровенных дуболомов, но группировки новой волны были поумнее и сразу просекли, откуда ароматом больших денег повеяло. Вот и прессовали рискнувших заняться такой торговлей, да жёстко, да по полной программе. Сейчас так особенно.
Вот отец Карины и извернулся ужом, найдя такой сектор торговли компьютерными девайсами, что казался большинству людей, а главное криминалу, каким-то совсем несерьёзным, детским. А ведь это и был в прямом смысле слова детский сектор. Игровые приставки. Те самые, известные и широко распространённые за кордоном вот уже не первый десяток лет, но в СССР если и появляющиеся, то о-очень редко и микроскопическими дозами. Учитывая же, что откровенный хлам начала восьмидесятых, там давно устаревший, а потому продаваемый по откровенно бросовым ценам — особенно если уже пользованный — тут люди, имеющие какие-никакие деньги, готовы были хватать как горячие пирожки. Коммерческий успех был очевиден. Требовалось лишь наладить канал поставки ну и про распространение не позабыть. Канал, как я понял, имелся, а распространение, оно до поры ограничивалось лишь ну вот совсем печальной ситуацией с деньгами. То есть брать приставки брали, но не так много, как того хотели бы. Однако уже не совсем начинающий предприниматель рассчитывал на большее и готовился как следует развернуться. Ставка то была сделана на детей, что ну вот никак не были избалованы нормальными играми, лишь изредка пробавляясь в салонах игровых автоматов да немногочисленных — и весьма недешёвых — компьютерных.
Разговорилась Карина. Вино, оно штука такая, местами коварная и уж точно языкразвязывающая. Я же, время от времени подливая способствующего разговорчивости напитка, вставляя порой нужные слова и са-амую малость распуская руки — как раз, чтобы не вызывать отрицательной реакции явно не любящей быстрые действия девушки — развлекался как раз выкачиванием информации. Зачем? Без каких-либо коварных мыслей, просто за ради тренировки. Привычной и в то же самое время новой. Ох уж это клятое раздвоение мировосприятия, когда одна часть так и остаётся во многом скрытой, но вместе с тем родной, естественной, словно дыхание.
Шаги… Ага, Васиуалий прибыть изволил. В одной расстёгнутой рубашке и портках, весь из себя растрёпанный, но в то же самое время дово-ольный. Рожа ну просто кирпича просит. Хотя надо отдать должное, постучался в дверь кухни, помня, что замка и даже задвижки на ней не наличествует. Плюсик ему в карму за сие благородное деяние.
— Ну чего тебе, жертва Купидона? — интересуюсь я, глядя на эту счастливую физиономию.
— Извини, Сев, я вот совсем на минутку. Алла попросила ей именно вина и именно токайского. А оно тут, на кухне, в холодильнике. Но я тут вас, вижу, не очень смутил, да?
— Меня смутить вообще сложно, чудо ты с ощипанными известно где перьями, — намекнул я на тот самый карточный казус. — Давай уж, бери бутылку и иди дальше горизонтальную дружбу укреплять.
— Чего и тебе желаю!
Высказав это и подмигнув этак похабненько, Геолог исчез, прикрыв за собой дверь. Ворчание же вновь принявшей сидящее положение Карины было им напрочь проигнорировано.
— Не нервничай, — притягиваю девушку к себе. да покрепче. — Обычные подколки, причём из вполне себе невинных и даже мало-мальски пристойных. В сравнении с иными, разумеется.
— Это я и без тебя знаю, — Карина малость повозилась, устраиваясь в моих объятьях, но не выказывая и тени желания из оных выскользнуть. — Алла с кем только не зажигала! Этот твой друг, он ещё из лучших. Хотя бы ухаживает, ведёт себя почти культурно, нам, её подругам, хамить не пытается.
— Однако!
— Нет, ты не думай. Она совсем хамов или там уродов и близко не подпускает. А если случается, то гонит. Но… они ж не всегда отстают. И от неё, и от нас. Разные они. особенно эти, из новых, которые вроде как предприниматели. И чего только предпринмиают, а?
— Если кто будет доставать — скажи, — абсолютно на автомате говорю ей. — Как подкатятся, так и укатятся, колобку завидуя.
— Почему колобку?
— А потому что не только руки-ноги повыдергаю, но и язык укорочу. Хлебобулочное хотя б разговаривало много, часто и далеко не всегда по делу.
Небольшая пауза…
— Необычный ты. И ведь серьёзно говоришь, а нет той жестокости, с которой обычно такие слова произносятся.
— Это плохо?
— Нет. Хорошо. Просто непривычно
Ещё немного разговоров, обжиманий. Совсем уж вольного распускания рук с моей стороны и… Воистину нет молодца сильнее винца. Для некоторых уж точно. А если учитывать слабую стойкость девичьего организма, к тому же и до того малость притомившегося… Оставалось поудобнее устроить её на том самом диванчике, прикрыть найденным здесь же покрывалом. Лёгким, конечно, да и то по пояс, чтоб жарко не стало. Ну и, закурив очередную табачную палочку, незло усмехнуться. С одной стороны, приятное общение не переместилось в сугубо постельную плоскость, как у Васьки и Тротила. С другой, мне действительно понравилось и лёгкое застолье, и компания, и вообще нахождение тут. Про вот эту мирно спящую милую пышечку я и вовсе не говорю. Приятная особа, да и поговорить есть о чем. Не упоминая о том, что и пощупать однозначно стоит. Малость менее решительная в плане запрыгивания в койку к незнакомцам? Право слово, никогда не был ценителем числа тех фемин, с кем удалось переспать. Ни тогда, ни сейчас. Знать бы ещё, что такое «тогда», ну да на это я уже мало-мальски научился внимания чрезмерного не обращать.
Нет, всё отлично. А сейчас ещё малость посижу, добью сигаретку, да и сам малость вздремну, Завтра… посмотрим, что день грядущий нам говорит. Сомнительно, что Лесник, получив долговую расписку от Степа, рванёт с места в карьер долг получать. Даже в том случае, если катала ничего не расскажет о сегодняшней нашей с ним встрече. А он с вероятностью процентов этак в девяносто не проговорится. Сугубо личная неприязнь что к Леснику, что к нам, она послужит тем самым цементирующим фактором, оставляя клятого сборщика долгов в неведении относительно истинной ситуации. А уж лично я постараюсь за предоставленное время собрать достаточное количество необходимой информации. Где-то придётся внимательно слушать, кого-то аккуратно вывести на разговор, ну а некоторым и ручку позолотить иностранной валютой. Именно иностранной, поскольку в определённых кругах сейчас только она и ценится, вдобавок считаясь этаким мерилом того, стоит ли с обратившимся человеком вообще дело иметь. Но это всё завтра, а пока… затушив окурок в хрустальной пепельнице, я с предельной аккуратностью чуток подвинул Карину, и тесно к ней прижавшись, почти моментально отрубился.
Глава 5
Май 1992 года
Что такое Первомай, будь он неладен? Правильно, ещё год тому назад это были бы добровольно-принудительные демонстрации, куда сгоняли бы массовку со всех госучреждений, заводов, учебных заведений и так далее по списку, угрожая в противном случае оргвыводами, лишением премий и прочей хренотенью. Сейчас же… Такой массовости уже не ожидалось, но вместе с тем демонстрации обещались быть не в пример более добровольными. Больше скажу, на порядок оживлённее и агрессивнее.