Закон отражения
Шрифт:
– Гнездо куниц… Шениор. Там ты найдешь убежище, думаю, он позволит.
… Потом они долго жарили зайца, старательно поворачивая его то одним, то другим боком к пылающим углям. Разгорался новый день – чистый и солнечный, каким и должен быть летний день. И Шениор ощутил себя почти счастливым.
– Ты обещала рассказать, почему очутилась у Поющего озера, – напомнил он, старательно пережевывая жесткое мясо.
– Да, обещала, – Миртс кивнула, – только нужно ли? Думаю, тебе будет не очень приятно услышать, сколько дэйлор погибло
Кусок застрял в горле. Неужели?..
– Да ладно, я ведь знаю, что ты ни в чем не виноват на самом-то деле. Это все Каннеус, гаденыш. Задавить бы его – да некому. Старший никогда не вмешивается в дворцовые интриги…
Она уселась поудобнее, скрестив ноги. Задумчиво поглядела на застывшего в недоумении Шениора и пояснила:
– Первого советника, к тому же, хорошо охраняют. Наверное, даже лучше, чем короля… К слову, раз уж ты наследник престола со стороны дома д’Амес, то должен знать – в народе ходят нехорошие слухи относительно ухода в мир иной твоего царственного отца. Слишком уж внезапно он помер, завещания не составил – вот и хотели убить, как и полагается, его единственную личинку. Не понимаю, как ты вообще уцелел. Остается приписать твое чудесное спасение не иначе как явлению воли Дэйлорона, нашей благословенной Звездами земли…
Он мрачно отложил кусок дичи на широкий лист лопуха, заменивший тарелку.
– Думаешь, моего отца убили?
Миртс неопределенно пожала плечами.
– Я не утверждаю это, Шениор. Могло произойти все, что угодно – одним только духам предков ведомо, отчего помер король. Ну, и еще тому, кто приложил к этому руку. Если приложил.
– Тогда понятно, отчего мое появление пришлось не по вкусу нынешнему королю. Кстати, как его зовут-то?
– Селлинор д’Кташин. Из младшего Правящего Дома. Ты ешь, ешь… теперь уже не исправить содеянного. Разве что отомстить можно, но не сейчас.
– Расскажи мне, что за дэйлор пострадали из-за меня, – настойчиво сказал Шениор, – что с ними случилось?
Миртс поглядела на него – с кислой улыбкой. И сказала:
– Погибли те, кто знал о твоем появлении в пределах Дэйлорона. Кьеверт, Лирт и Геланс. Кьеверт – тот даже не вернулся от Каннеуса. Лирта нашли на следующий день утыканным стрелами так, что он был похож на ежа. Геланс захлебнулся в ручье, когда обходил наш участок. Осталась одна я. Так что – увы – мне тоже придется пожить у куниц, пока не забудут о нашем существовании.
Шениор вздохнул. Немудрено, что Миртс поверила в его высокое происхождение еще до того, как увидела результаты испытания… на сердце легла скользкая, отвратительная лапа, больно сжала его.
– Это еще не все, – добавила девушка, – того, что случилось с моими приятелями, оказалось достаточно, чтобы я убедилась в твоей «особенности». Ты уж и сам задался вопросом – а что я делала у Поющего озера, когда тебя вытащили из воды.
И, словно желая раскрыть великую тайну, Миртс благоговейным шепотом произнесла:
– Голос нашей земли просил меня об этом!
Затем совершенно нормальным голосом добавила:
– Никогда не думала, что когда-нибудь услышу его. Говорят, только избранные могут… Но, значит, я тоже не совсем обычная дэйлор? Впрочем, неважно. Мне приснился сон, Шениор. Я видела, как тебя вытаскивают из воды, волокут по берегу, и видела, что ты – живой. А потом что-то теплое коснулось моего лица, и голос – неповторимый, похожий на пение ручья, или шелест папоротников, произнес: «вода не причинит вреда наследнику. Дэйлор захотят убить его».
Ее черные, блестящие глаза были широко распахнуты; она смотрела куда-то… куда-то сквозь Шениора, в лесную чащу. Миртс молчала, будто тщась еще раз услышать священный голос земли дэйлор. Потом вздохнула и улыбнулась – но улыбка получилась очень грустная.
– Вот так я и оказалась на берегу Поющего озера. А дальше… Дальше ты и сам знаешь. Теперь нам одна дорога – в Гнездо куниц.
Миртс, на удивление, оказалась довольно разговорчивой особой для воина, коими были все детеныши Гнезда. Она с удовольствием рассказала Шениору о себе, ничего не утаивая.
Вся сознательная жизнь этой дэйлор была связана с Гнездом, где растили самых лучших воинов и отчаянных лазутчиков.
– Редко, очень редко, мастера спускаются из Гнезда и совершают путешествие по Дэйлорону, выискивая тех, кто сможет стать хорошим воином и защитником священной земли. И тогда состоится церемония посвящения в куницы – когда новичков принимают на обучение. Какой это праздник!
Миртс мечтательно прикрыла глаза. Было ясно, что лучшие воспоминания ее жизни – именно о пресловутом Гнезде, куда она вела Шениора.
– Да, я вполне довольна тем, что оказалась там, – она пожала плечами, – я из семьи низкорожденных, почти рабов, и была бы низкорожденной всю жизнь. Что за удовольствие с утра до вечера гнуть спину в поле? Или в саду? Или, еще того хуже, стать игрушкой для какого-нибудь высокорожденного подонка? Ой, прости, Шениор, я не имела тебя в виду… А так – я – куница. И я – свободна. Ну, почти что…
Поэтому, когда мастер заметил меня, тощую и невзрачную, окучивающую дхарти, и потребовал меня у родителей – я была только рада. Нет, конечно же, мне было немного грустно расставаться с матерью и отцом, но у них в это время была уже другая личинка, и я подумала, что они не будут очень тосковать по мне.
Да… Я хорошо помню тот день, Шениор! Утро выдалось великолепное, как нынешнее – но я, естественно, и думать не могли ни о чем другом, как об этих колючих кустах, которые к осени родят съедобные клубни, обычную пищу бедняков. Я начала работать затемно, и к тому часу, когда солнце поднялось над горизонтом, была по уши в грязи. Так я медленно переползала от куста к кусту, орудуя мотыгой, пока, наконец, не очутилась у ног странного господина…
«Ну, сейчас мне попадет», – успела подумать я. Потому что дэйлор, нависший надо мной, как темная скала, и в самом деле был похож на высокорожденного: одни его башмаки стоили, наверное, как весь урожай дхарти с нашего клочка земли! Он был высок ростом, в плечах – широк, но в меру.