Закон подлости гласит...
Шрифт:
Но я очень устала. Мне надоело, что меня постоянно используют, как грязный носок в любом споре, чтобы заткнуть рот оппоненту, мне стыдно, что я служу для вас щитом от правосудия. Я хочу, чтобы меня наконец-то оставили в покое. Я не хочу прикрывать ваш вчерашний инцидент с опасным растением, которое вы вывели у себя в подвале, и которое чуть не отправило на тот свет своего создателя и его гостью. Я предпочитаю остаться в прошлом, не имея никакого отношения к вашему бредовому настоящему и сумрачному будущему. А.Э.»
Да, интервью без слез не вспомнишь. А если еще воспроизвести в памяти все детали, то к слезам прибавятся ночные кошмары. Думаю, будет лучше, если это будет просто статья. Я несколько раз перечитала, поправила некоторые моменты, а потом положила листок перед собой на столе, вглядываясь в собственный почерк, словно между строчек я мечтаю увидеть свое будущее. Итак, отдавать это на публикацию или порвать? Как мне поступить? Взгляд снова зацепился за пыльный альбом, сдвинутый трясущейся от негодования рукой на край стола. Я пролистала страницы, посмотрела в нарисованные глаза и решила, что статье быть. И точка. А дальше — посмотрим. Я спустилась вниз, свернула бумажку, написала адрес редакции и засунула в почтовый ящик. Письмо исчезло. Дело сделано. Теперь пусть редактор решает, издавать или нет.
Я легла спать, а ночью проснулась от крика.
— Собирай свои вещи! Вон из моего дома! — заорала бабка, появляясь из стены. — Пропащая! Опозорила семью!
— И куда я пойду на ночь глядя? — поинтересовалась я, пытаясь прикинуть, который час.
— Где шлялась, туда и иди! — категорично постановил призрак, нависая надо мной и высверливая во мне дырку. — Вон из моего дома!
— Вообще-то ты умерла, и этот дом принадлежит мне! Убирайся отсюда! — возмутилась я, вскакивая на кровати и пытаясь ухватить призрака.
— Да ты что такое говоришь? — скривилась бабка, потрясая сухоньким полупрозрачным кулачком. — Мерзавка! Бабушку выгоняешь из ее собственного дома? Еще и смерти ей желаешь? Уходи, откуда пришла! Быстро!
Я сонно представила, как робко стучусь в дверь кабинета канцлера от инквизиции. Он открывает мне, а я такая:
— А можно я у вас переночую на стульчике? Моя мертвая бабушка меня к вам послала!
— Никуда я не пойду! — возмутилась я, с ненавистью глядя на призрака. — Я могу тебе справку принести, что я находилась у канцлера! И вообще, я работаю журналистом!
Бабка посмотрела на меня таким взглядом, словно я только что призналась в тройном убийстве с отягчающими.
— Лучше бы ты была уличной шлюхой! — постановил призрак, глядя на меня с ненавистью.
— Одно другому не мешает, — закатила глаза я, смеясь и постанывая одновременно. Завтра, кровь из носу, я ищу себе жилье или экзорциста. Сил моих больше нет!
Глава восьмая… в критической ситуации герои погибают первыми
За деньги умирают только герои фильма.
Настоящие герои делают это бесплатно!
Сразу три разгромных статьи всколыхнули праздное болото общественности с самого утра. Все три газеты разметали с прилавков, стоило их только выложить. Две статьи касались меня. Одна была моей. Главная страница «Магического вестника» уверяла, что призраков не существует, что я, мягко говоря, — дочь Копперфильда, внучка Гудини, правнучка Великого Комбинатора и Мадам Грицацуевой. А дальше шло многоуровневое и заумное доказательство теории о том, что спиритические явления невозможны, согласно десятку невнятных законов. Автором статьи был некий заслуженный профессор волшебной палочки, лауреат премии «Держи грамоту и чтоб больше мы тебя больше не видели», П. Каспер. Зато я выяснила, что главмага зовут Освальд Олдридж. Теперь осталось выяснить имя главного инквизитора. Как скромный человек он игнорирует не только транспарант, бейджик, упоминание о себе в статьях, но и элементарную табличку на двери кабинета, активируя во мне режим Штирлица.
Если в «Магическом вестнике» я была просто мошенницей, то в «Справедливости и законе» — «девушкой, торгующая семейной честью!». За «девушку» — отдельное спасибо. Я, оказывается, неплохо сохранилась в вечной мерзлоте первого брака с дохлым эстонским ленивцем. Я пробежала глазами абсолютно бездарную статью, преисполненную гневом, миазмами и чопорной брезгливостью. «Издеваться над мертвым пожилым человеком — это кощунственно! Призраки в первую очередь — люди! Предлагаю внести законопроект по защите прав призраков на государственном уровне и назначить им достойную пенсию!» По логике вещей, завершаться она должна была фразой «сжечь ведьму на костре. Дрова, факел, веревки и жидкость для розжига предоставляем. С вас — обвинительный приговор». Так же у моралистов возникли сомнения относительно того, а удобно ли пожилому несчастному призраку в моем обветшалом доме? Не слишком ли я бедна для привидения? Я даже проверила кто автор. Мне с первого слова показалось, что статья будет подписана «дружная семья пуритан», но нет. Эта эмоциональная статья была без подписи. На счет пенсии — я согласна. Век живи, век получай. Надо думать о том, что после этих журналистских потуг, горожане постарались забыть дорогу к моему дому.
Были интересные и познавательные статьи, откуда я почерпнула новые сведения.
Первая статья была опубликована в «Магическом Вестнике». Суть ее сводилась к «меньше народа — больше кислорода!». Автором был почетный член магического совета Теодор Мальпус. В этом году смертность превысила рождаемость, в связи с чем «поздравляем, продолжаем в том же духе! Мир станет лучше, мир станет чище, и нечего нищету плодить!».
В «Справедливости и законе» была заметка Лоренса Баля, который считал, что мы все вымрем «как драконы», если срочно не будем размножаться со страшной силой. Надо будет подколоть одного товарища, если очередные душевные посиделки в его кабинете слегка затянутся. «А что ты сделал ради увеличения популяции?» — звучал призыв в последней строке. Я к тому, что вечером все нормальные люди «дома под одеялом популяцию увеличивают, а не засиживаются на работе допоздна, наматывая мои нервны на железный кулак правосудия». Третий абзац. Шестая строчка сверху. Я все запомнила.
Народ, пробегая глазами утренний выпуск «Горькой правды», хихикал. Парочка студентов с эмблемой Академии на куртках с восторгом обсуждали «ископаемых» сотрудников магического конклава, наперебой предлагая кандидатуры. «Винсент Оуэн? Ха-ха! Как он там? Эм… О чем это я говорил пять минут назад? Эм…», «Ой, стой-стой-стой! Как на счет Элвина Бри? Кто я? Где я? Кто здесь? Что вы делаете в моем доме? Ха-ха!».
В десять часов я, не смотря на предупреждение, стояла возле входа в Академию, вооружившись «авоськой». Если у пессимиста есть черный чемоданчик «Знал бы, где упал…», то у оптимиста всегда найдется «авоська», в которой лежит целый комплект «авось пронесет!», «авось повезет!», «авось не заметят!».
Кто-то положил мне руку на плечо, заставив меня нервно обернуться.
— Ты — просто молодчага! Ирвина исключили из совета! Сегодня утром! По требованию канцлера от инквизиции! О! Ардал! Я чуть не сказал ему спасибо! — радостно заметил Томас, глядя горящими глазами на газету, свернутую в трубочку. — Я тут просто думал, а стоит ли попробовать свои силы? Даже свои работы взял на всякий случай… Честно, если бы ты не пришла, то я вряд ли стал бы пробоваться, но… Теперь я понимаю, что хотя бы в одной газете, я не буду выглядеть дураком!