Закон подлости

Оллис Кира

— Спасибо, — непринуждённо улыбается, отвечая таким же жестом, но не пьёт. За рулём же.

— Почему ты не сказал?

— Ты не спрашивала, — пожимает плечами, — тем более для меня это обычный день. Такой же, как и все остальные.

— Только не говори, что тебе не нравится быть в центре внимания, получать море комплиментов и подарков! — не скрываю своего изумления.

На это Макс лишь усмехается с оттенком грусти в глазах.

— Я уже не мальчик, чтобы радоваться такой мелочи.

— Правда? А что тебе приносит радость?

Макс ненадолго задумывается, проводя большим пальцем по запотевшему горлышку бутылки.

— Знаешь,

я ведь хотел заменить тебя на задании, чтобы у нас была возможность встречаться, ни от кого не скрываясь. Но, увидев твоё негодование там, в коридоре, понял, насколько эта работа важна для тебя, — наши взгляды встречаются в тёмном окне, — а ещё я понял, что радуюсь, когда радуешься ты. Такой ответ тебя устраивает?

Его слова обездвиживают меня. Наверное, со стороны мы выглядим комично: глазеем в окно, как будто там есть что-то интересное. И никто не догадывается, что в это самое мгновение между нами происходит нечто неподдающееся логическому объяснению.

— И долго вы будете тут стоять, м? — сзади на нас наваливается Стивен, обнимая обоих за плечи, отчего я ещё больше прижимаюсь к Максу. — Я за вами! Лоуренс игру забавную предложила.

Этой забавной игрой оказывается «Десять пальцев», довольно популярное развлечение среди студентов, главная цель которых — напиться до потери пульса. Кейт решила придать этой шалости большую солидность, предложив за проигрыш не выпивать шот, а выполнить одно из заданий. Каждый игрок должен начать своё признание со слов «Я никогда не». Тот, кто совершал данное действие, загибает палец. Соответственно, проигрывает игрок, которому уже нечего загибать. Состязание на честность, как вы поняли. Но, по моему опыту, под действием алкоголя участники с гордостью выкладывают про себя всю подноготную.

Спустя полчаса игры выясняется, что никто из присутствующих никогда не ходил по-маленькому в бассейн, в отличие от офицера Хью, того самого, который снабжал меня Сникерсами. Морщу нос от отвращения, пока все дружно над ним ржут. Хорошо, что в департаменте тренажёрный зал, а не бассейн.

Я сегодня трезвая, а потому мои скучные признания не представляют никакого особого интереса для игры, ведь я сообщаю, что никогда не ездила на мотоцикле, не убивала людей, не была в другой стране и не купалась нагишом. Правда, на последнем признании я почувствовала заинтересованный взгляд Макса, сидящего напротив, будто он размышлял над тем, как исправить это недоразумение. Сам он отказался принимать участие в этом сомнительном развлечении и занял наблюдательную позицию, посмеиваясь над своими придурковатыми подчинёнными.

Кейт, прилипшая к имениннику, то и дело сверлила меня хитрым взглядом, полным превосходства. Я чуть не рассмеялась в голос, когда она демонстративно загнула палец на признании Мэгги в том, что она никогда не целовалась на рабочем месте. Мой ответ не заставил себя долго ждать. Когда к концу игры у меня остался незагнутым всего один палец — средний, я ясно дала ей понять, за кем последнее слово. Гоню от себя мысль о том, что язык Лоуренс мог побывать во рту моего Макса, потому что это всё было до меня. Чтобы победить, важно не стартовать первым, а финишировать, не так ли?

***

Спустя пару часов все начинают расходиться, и инспектор Дик, сидящий рядом, предлагает мне свои услуги водителя, чтобы проводить домой. Я вежливо отказываюсь, ссылаясь на то, что у меня ещё остались

кое-какие дела. Спустя пару секунд чувствую в кармане юбки вибрацию. Ловлю на себе плутоватый взгляд Макса, говорящий о том, что отправителем сообщения является он. Немного выжидаю, чтобы соблюсти секретность нашей переписки. Макс в это время прощается с сотрудниками, так и не дождавшись, что они все свалят отсюда раньше, дав нам возможность уйти вдвоём без косых взглядов. Благодарит всех за весёлый вечер и не забывает подбодрить невезучего Хью, потому что он проиграл первым, и ему досталось задание замести следы нашего банкета в офисе. Как только дверь за моим мужчиной закрывается, достаю свой телефон:

«Через десять минут около нашей кофейни».

Глава 18 На высоте

— Скажи мне, ты точно следователь, а не подпольный наркобарон? — с нескрываемым восторгом обхожу владения Макса, по пути прикасаясь ко всем доступным поверхностям, будто убеждаясь, что всё это наяву.

Глянцевая столешница из чёрного гранита, на которой не видно ни единого отпечатка (кроме моего, только что оставленного), девственно чистая кухонная техника, белоснежный диван без единого пятнышка — всё прямо-таки кричит о том, что у него есть домработница.

— Нет. На самом деле я втираюсь в доверие к красоткам, привожу в своё логово, а потом… — приближается ко мне, протягивая бокал с белым вином, — долго и мучительно пытаю, — подмигивает, довольно улыбаясь, и ударяется своим бокалом об мой. — Наручники у меня с собой, кстати.

Теряюсь под его игривым взглядом, не до конца понимая, правильно ли я расцениваю то, к чему он клонит. Выпиваю залпом свой напиток, чтобы скрыть неприсущую мне растерянность от его шутки про пытки, и спешу к панорамным окнам, из которых открывается сказочный вид на вечерний проспект, усыпанный огнями от уличных фонарей и рекламных вывесок. Океан сейчас не видно, но точно знаю, что при дневном свете с тридцатого этажа он будет, как на ладони.

Как оказалось, Макс живёт в элитном небоскрёбе Марина Палмз с собственной яхтенной пристанью, тренажёрным залом, бассейном и даже охранником, вооружённым до зубов. Необходимость в последнем я так и не поняла, потому что доступ ко всем дверям и лифтам возможен здесь только по электронному ключу владельца квартиры. Но у богатых свои причуды. Мне всегда было интересно, как выглядит жилище Макса Кроу. Почему-то думала, что это будет типичная холостяцкая берлога, в которой есть, где поспать, принять душ и выпить кофе, поэтому я никак не ожидала увидеть пентхаус в стиле президентского люкса отеля «Риц».

— Нравится? — Макс встаёт позади меня и обнимает за талию, притягивая вплотную к себе.

Укладываю свои ладони поверх его рук, сцепленных на моём животе, и с напускным равнодушием отвечаю:

— Конечно, вид из окна моей квартиры на глухую стену другого дома тоже ничего, но твой вид немного лучше, — и для убедительности со скучающим видом пожимаю плечами.

Не проходит и пары секунд, как он начинает меня щекотать. Гостиная наполняется моим истерическим хохотом вперемешку с воплями и мольбами отпустить на волю. Извиваюсь в его руках, пытаясь освободиться, но он лишь смеётся и сильнее прижимает к себе, не прекращая виртуозно перебирать пальцами по моим рёбрам. Этот садист приподнимает меня над полом, и сквозь пелену проступивших слез успеваю заметить, как комната начинает вращаться перед глазами.