Закон Рипли
Шрифт:
— Вроде цел… — он хлюпнул носом и увидел, как несколько капель крови растекаются на выпуклом стекле шлема.
Не самая большая плата за такую перегрузку.
Даррос висел на ремнях безопасности, созерцая как за бронированным окном по-прежнему бушует стихия. Неугомонная и беспощадная, она могла стать его смертью.
— То огонь, то холод…
Какое-то время паладин не решался выйти, но машина быстро остывала, и вскоре он отважился сделать первый шаг.
Отстегнув бляху, он с грохотом упал на стальную
Дверь заклинило, потому пришлось выбить окно. Оно далось не сразу, но мощные кибер-протезы не первый раз сослужили добрую службу.
— Хвала Мироздателю… — прогнусавил он, выбравшись наружу, и тут же сгорбился под гнетом стихии.
Жутко хотелось вытереть нос, но снимать шлем было плохой идеей. Потому пришлось терпеть…
Промозглый ветер пробирал до костей. Борьба с природой не могла быть на равных. Но раз он все еще жив, значит у судьбы на него другие планы.
От учащенного дыхания оптимайзер пыхтел как разгневанный самовар. А обычный скафандр никак не мог защитить от стужи.
Паладин вспомнил, что оставил в кабине винтовку… но какой от нее толк в борьбе с непогодой?
Он отправился дальше, голодный и измученный, сгибаемый суровым климатом чуждой планеты.
Вскоре он потерял счет времени. Все сливалось, плыло вокруг, мысли уносило ураганным шквалом, а ноги дрожали от постоянного напряжения. Хорошо хоть толстый наст держал его на поверхности, не давая провалиться в белую пучину неизвестности.
Вьюга начала стихать, но как на зло стали неметь сначала руки, а потом кончики пальцев на ногах. Он растирал ладони как мог, но ступни уже почти не чувствовал. Его бил сильный озноб, зубы стучали, а металлические элементы тела, как никогда тяготили.
Так прошло еще несколько часов.
Словно оазис из ниоткуда возникла дверь.
Окоченевший человек хотел ринуться к ней, как к спасательному кругу, но холод забрал без остатка все, не оставив сил даже на последний рывок.
Скафандр покрылся толстым слоем инея и снега, а дыхательные решетки напрочь заледенели. Дышать стало сложно, но жизнь все еще теплилась в его широкой груди. А нежелание сдаваться подталкивало идти дальше.
Даррос упал на колени, ноги больше не слушались!
Из последних сил он полз на корточках вперед… к гермозатвору.
Вход расположился в небольшом закоулке, в котором ветер был тише его мыслей. И это дало призрачную видимость столь нужной передышки.
Но мороз уже отвоевывал последний рубеж, а значит времени оставалось немного.
Первая же попытка открыть дверь закончилась неудачей и вскоре он услышал мерзкий сигнал отказа, сопровождаемый красным мерцанием индикатора.
— Проклятье Кхола… Значит все-таки сдохну… — шептали посиневшие губы.
Послышался синтетический голос терминала:
— Для входа предоставьте код доступа!
— Какой еще к черту… код… — простонал он, отдавая местной атмосфере драгоценные крохи тепла, что еще оставались внутри.
Его трясло, как осиновый лист на ветру… Он не чувствовал тела, бесконтрольная дрожь волнами вырывалась из самых глубин, заставляя сжаться в жалкий бестелесный комок. Тягучее сознание вязло, дрема засасывала…
Но сделав последнее усилие он нашел код доступа с D17.
— На, подавись…
И вновь послышался отвратительный писк.
— Про… клятый компь. ютер… — язык заплетался, но он вновь попытался найти в заветных таблицах требуемый код.
Но их было так много… сотни… нет, даже тысячи…
Забвение забирало его, но в последние секунды осознанности Даррос решился отправить на терминал все что у него есть.
Вдруг машина сама найдет, что ей надо…
Прежде чем веки окончательно сомкнулись, дверь наконец открылась.
На пороге стояла монструозная фигура облаченного в сталь меха. В ярком свете ламп паладин успел разглядеть его огромную клешню и тепловую пушку второго манипулятора.
— Кто ты? — резанул по ушам его холодный, как и эта планета, бас.
Но человек отключился, не в силах больше держаться за тяжесть бытия.
Вечная мерзлота забирала свое…
Даррос очнулся весь в поту, его лихорадило.
Первое что он почувствовал, это боль… жуткую, жгучую боль в обеих ногах. Затем тяжесть в голове, которая по мере того, как он приходил в себя усиливалась, расползаясь свинцовым облаком от лба к вискам, желая заполнить всю черепную коробку.
Угрюмое помещение с серыми стенами походило на камеру пыток. Множество инструментов, прожектор, направленный прямо в лицо, и измазанный в чем-то холодный стол…
Кровь! Она была везде!
В ужасе человек попытался приподняться, но промычал лишь что-то нечленораздельное. Спину сильно ломило…
Ему было плохо! Неимоверная слабость сопровождалась рвотными позывами! Конечности немели!
Он опустил взгляд и увидел, что ноги по щиколотки обрублены…
Остались лишь две уродские кульки, слегка припаленные огнем.
В воздухе до сих пор стоял смрад горелой плоти. А на языке остался солоноватый вкус крови…
На этот раз его вырвало, просто вывернуло наизнанку, хоть желудок был и так пуст.
Затем он закричал! Голова готова была лопнуть! Изнеможённое сознание, отказывалось принимать реальность!
Такого не могло быть! Просто кошмар!
В агонии он закусил губу и понял…
Нет…
Это проклятый мех отсек ноги, лишив главного в этой жизни — свободы передвижения. Теперь ему только ползать, как проклятому червю, моля о пощаде. Унижаться! На большее он просто не способен!