Закон семи

Полякова Татьяна Викторовна

— Значит, Разин работал с этим документом и, безусловно, читал его, то есть знал его содержание?

— Конечно.

— А можно с ним поговорить?

— С Сергеем Петровичем? Видите ли, он больше не работает у нас.

— Давно уволился?

— Почти сразу после исчезновения письма. Зарплата у нас небольшая, так что некоторые не выдерживают, уходят.

— И где он сейчас?

— В какой-то транспортной фирме. То ли секретарь-референт, то ли заместитель по связям с общественностью.

— Довольно далеко от истории.

— Возможно.

Он образованный и общительный человек, так что его новая работа вполне ему подходит.

— Вы сказали, что письмо было передано в дар музею? — напомнила я.

— Да, одной из жительниц села Пригово.

— Ее фамилию можно узнать?

— Кажется, Лапина. Сейчас уточню.

Дама устроилась перед компьютером и вскоре удовлетворенно кивнула:

— Да, Лапина Екатерина Ивановна.

— Можно взглянуть на текст письма? — попросила я, чувствуя, что мы уже злоупотребляем терпением женщины.

— Вряд ли это возможно. По крайней мере, сейчас. После кражи все бумаги оставались у Разина, потом их сдали в архив. Чтобы их найти, понадобится много времени и специальное разрешение.

— А сами вы то письмо читали?

— Нет.

— Но о чем в нем шла речь, конечно, знаете?

— Там не было ничего особенного: наставления в вере, поучения…

— Простите, последний вопрос, перед тем как мы уйдем. Вы слышали такую фамилию — Ильин? Нестор Ильин?

— Конечно. Это очень известный историк в нашем городе, преподавал в университете. Он умер много лет назад. Кстати, Разин — его ученик.

Она вздохнула и так посмотрела на нас, что стало ясно: пора отчаливать. Что мы с подругой и сделали.

— Занятная история получается, — сказала Анька, устраиваясь в машине рядом со мной. — Ничего о кинжале не знают, но именно его похитили из музея. И именно письмо Филарета почему-то заинтересовало воров. Такое впечатление, что со времен твоего прапрадеда ничего не изменилось и кто-то очень заинтересован в том, чтобы правда никогда не вышла наружу.

— Что ты сказала? — пробормотала я.

— А что? — удивилась Анька.

— По-твоему, до сих пор существуют люди, для которых кинжалы не просто антиквариат, а…

— А ключ, это же очевидно. Слушай, тут такого накопать можно! Сенсация века: тайна семи кинжалов… Что будем делать? — деловито спросила Аня.

— Для начала надо бы встретиться с Разиным. Он работал с документом и просто обязан знать, что там написано. Только как его найти? Галина Леонидовна не знает, в какой фирме он работает.

— Пустяки, сейчас выясним.

Аня стала звонить по телефону, а я размышлять за неимением другого дела.

Библиотека Троицкого монастыря погибла, и теперь невозможно установить, действительно ли существовала запись о приказе настоятеля монастыря изготовить кинжалы, или историю их появления Алмазов сам придумал от избытка энтузиазма. В пользу его правдивости тот факт, что мастер-оружейник Кузьма действительно жил в наших краях и как раз приблизительно

в это время. Однако беллетристику середины девятнадцатого века учитель склонен был воспринимать абсолютно серьезно, так же как истории о дьяволе, значит, его компетентность под вопросом. Но не мог же он все выдумать? Хотя почему не мог, очень даже мог. История насчитывает не одного даровитого фальсификатора, на их фоне рассказ Алмазова — просто невинная шалость. Так была летопись или нет? Вдруг Разин знает ответ на этот вопрос?

Аня закончила говорить по телефону и повернулась ко мне.

— Едем.

— Куда?

— На улицу Луначарского, там живет наш Сергей Петрович. Время самое подходящее, пора ему возвращаться с работы.

— Вопрос, захочет ли он разговаривать с нами? — усомнилась я.

— С такими красивыми? Конечно, захочет.

Я усмехнулась и наконец-то тронулась с места.

* * *

Дом номер 3/14 по улице Луначарского оказался хрущевкой с разноцветными балконами, больше похожими на скворечники. В подъезде пахло кошками, в двери подъезда на месте замка зияла огромная дыра.

— Не скажешь, что живут богато, — усмехнулась Анька, поднимаясь на второй этаж.

Я шла за ней, намечая примерный перечень вопросов, которые собиралась задать Разину. Разумеется, если он не погонит нас с порога и захочет на них ответить.

Анька надавила кнопку звонка рядом с дверью пятнадцатой квартиры, а я вздохнула.

— Сделай умное лицо, — зашептала Анька — И ни о чем не беспокойся!

Тут дверь открылась, и лицо подруги непроизвольно вытянулось. На пороге стояла дама бальзаковского возраста с рыжей копной волос и таким выражением на физиономии, что казалось, неминуемо пустит в ход ногти, даже не удосужившись спросить, зачем мы пожаловали.

— Здравствуйте, — с трудом выжала из себя Анька, а я, потрясенная не меньше ее, только кивнула. Мой личный опыт подсказывал — с такой теткой нечего и думать договориться. Выставит в три счета, еще и милицию вызовет, и вопросами замучает «что вам нужно» и «с какой стати явились». «Надо было перехватить Разина на работе», — с тоской подумала я.

Женщина взглянула на Аньку, сурово нахмурилась, а потом едва не выронила чашку, которую манерно держала в левой руке. Вообще повадками она здорово напоминала герцогиню в изгнании, намекая широкой общественности в нашем лице, что знавала времена и получше.

— Это вы? — прохрипела вдруг тетка, буравя Аньку взглядом. Та насторожилась, ожидая худшего: сейчас последуют обвинения в грехах, о которых она знать не знает, но уже готова была поверить, что они, без сомнения, есть. Однако в то же мгновение выяснилось, что теткин хрип был вовсе не воплем возмущения, а проявлением бурной радости. — Невероятно! — ахнула все так же придушенно рыжая и широко распахнула дверь. — Проходите. Надо же… — проквакала тетка, но мысль из-за переполнявших ее чувств не закончила.