Закон семи
Шрифт:
— Прекрасно, — кивнул Марк Сергеевич. — Пока они считают, что мы в кафе, и скромно ждут, мы успеем уйти довольно далеко.
— Как уйти? — удивилась я. — Куда? А машина?
— Да бог с ней, — отмахнулся Прохоров. — Постоит немного.
— Послушайте, здесь люди, мы можем вызвать милицию и дождаться, когда они…
— Прибегут на ваш зов? Общение с прокуратурой вас ничему не научило?
— Но куда же мы пойдем? — растерялась я.
— В трех километрах отсюда поселок, но парни быстро сообразят, что туда мы
— Как же мы пойдем по лесу? — заволновалась я.
— Ногами, естественно, — искренне удивился Прохоров. — По-моему, другого способа просто не существует.
— Слушайте, вы, умник, — не выдержала я. — Затея ужасно глупая. Что нам делать в лесу…
— Смотрите на это, как на приятную прогулку, — ухмыльнулся он и, опираясь на трость, быстро зашагал по едва заметной тропинке. Я взглянула на него, потом на кафе, потом опять на него и принялась догонять вприпрыжку.
— Для прогулки по лесу вы одеты слегка вызывающе, — съязвила я. — Не боитесь испортить свой роскошный костюм?
— У меня их четыре десятка, одним я готов пожертвовать.
— Четыре десятка? Зачем вам столько?
— Я их коллекционирую. Такой ответ вас устраивает?
— Вы ужасный выпендрежник.
— Вы повторяетесь, дорогая.
— Не смейте меня так называть! — разозлилась я.
— Как «так»? — поворачиваясь, спросил он и добавил:
— Что плохого в том, что вы мне дороги?
— Очень сомневаюсь в этом.
— По-моему, вы кокетничаете, — покачал он головой.
— Что? — завопила я.
— А как еще я должен расценивать ваши слова? Вы сомневаетесь в том, что мне дороги, то есть предлагаете развить эту тему.
— С вами невозможно разговаривать.
— Прекрасно, вот и помолчите, дорогая.
— Вы меня еще дорогушей назовите.
— Хорошо, если вам так больше нравится. Не могли бы вы двигаться побыстрее, дорогуша?
— Вы невыносимы, — сказала я в отчаянии.
— Постарайтесь приспособиться.
— Вот еще!
Он остановился, достал из кармана ключи и протянул их мне:
— Вы можете вернуться к машине и ехать в город. Хотите? Боюсь только, что в этом случае мы уже больше никогда с вами не увидимся.
— Прекратите меня запугивать.
— Я не запугиваю, а взываю к вашему здравому смыслу, хотя в его наличии всерьез сомневаюсь.
— А это уже оскорбление, — буркнула я.
— Вовсе нет. Довольно забавно ожидать от женщин здравомыслия.
— Боже! — закатила я глаза, продолжая трусить за ним по тропинке. — Уж этот мне мужской снобизм…
— Берегите дыхание, — ответил он без намека на насмешку. — Нам предстоит долгий путь, а вы не похожи на девушку, которая привыкла к долгим прогулкам.
— На
— И правильно.
— Так и знала, что не удержитесь. Последнее слово непременно должно быть за вами?
— Вы меня утомили, — фыркнул он и пошел быстрее.
А я порадовалась, что с утра надела кроссовки. Кроссовки и джинсы как нельзя кстати в лесу. Я перевела взгляд на Прохорова. Он по-прежнему шел впереди, слегка прихрамывая, и я вдруг подумала, что наша «прогулка» может быть для него далеко не такой приятной. Я поразмышляла над этим, не выдержала и спросила:
— Что с вашей ногой?
— Как воспитанная девушка вы могли бы не замечать моего увечья, — усмехнулся он.
— Я просто подумала…
— Думайте о себе. В прошлом году я участвовал в марафоне.
— И пришли, конечно, первым? — вновь не удержалась я от язвительности.
— Двадцатым. Но и такой результат меня удовлетворил.
— Доказываете себе и всему миру, что вы крепкий парень?
— Это излишне.
— Я вас и знаю-то всего ничего, а уже тихо ненавижу, — не выдержала я.
Он вновь остановился, посмотрел на меня внимательно и сказал неопределенно:
— Да?
— Да. Потому что вы на редкость неприятный тип.
— На самом деле вас раздражает другое.
— Серьезно? Не скажете, что?
— Не скажу, вы обидитесь. Не в моих правилах обижать женщин. К тому же разозлиться вы тоже вполне можете, и тогда, чего доброго, начнете бросать в меня каменьями за святотатство.
— Не вижу здесь ни одного камня, иначе бы с удовольствием бросила.
— Давайте помолчим, нет ничего глупее подобных перепалок, — вздохнул он, после этого открывать рот я не рискнула, хотя хотелось, конечно.
Мы шли по лесу уже более часа. Я честно пыталась смотреть на это, как на приятную прогулку, но не получалось.
— Вы уверены, что знаете, куда идти, или дурака валяете? — не выдержала я еще через час.
Тропинка давно кончилась, и теперь идти было гораздо труднее. Хорошо хоть лес поредел, и сквозь него не надо было героически продираться. Прохоров взглянул на часы:
— Мы прошли километров десять.
— А сколько надо?
— До шоссе примерно тридцать километров.
— Что? — ахнула я. — Скоро стемнеет, и мне ни за что не пройти столько. Я устала и хочу есть.
— Ужином я вас накормлю, — кивнул он на пакет в своих руках, — а заночевать скорее всего придется в лесу.
— Вы спятили? — не поверила я.
— Вы сами сказали, скоро стемнеет. В темноте идти по лесу — затея бесперспективная. Значит, пока не поздно, надо устраиваться на ночлег.
— Вот здесь? — развела я руками.
— Можно найти более подходящее место. Разведем костер. Вы в детстве в лагерь ездили?
— Нет, — буркнула я в крайней досаде, подозревая, что он издевается.