ЗАКОН СИНАРХИИ
Шрифт:
В этой критической точке и входит в мир новый принцип — личность. Личность есть феноменальное выражение ноуменальной самобытности. В кристаллах есть только личность вида, в растениях же личность принадлежит каждой особи. Личность не есть индивидуальность: индивидуальность есть целостный разрез космоса, самобытный аспект самосозерцания Бога, личность же есть только самостоятельный элемент частной группы, частного вида или частного множества, индивидуальность есть единство, органически объединяющее все виды множества, личность есть единство, образующее совместно с другими ему подобными органическую множественность. Но при всей противоположности природ индивидуальности и личности, общим для них является то, что оба суть единство. Можно сказать, что личность есть единство эволюционирующее, а индивидуальность есть единство раскрывающееся, индивидуальность есть энтелехия личности. Подобно индивидуальности, имеющей совершенное сознание, личность раскрывается в эво- люционирующем сознании. Для того, чтобы определить личность растения, мы должны изучить его сознание. Начинаясь на границе мира кристаллов, царство растений заканчивается на границе царства животных. Мы говорим «заканчивается», но должно было бы сказать «переходит», ибо царство растений = царству животных — нечто, а царство животных = царству растений + новое нечто. При подходе к границам мы встречаем уже зародыши признаков соседних царств, а потому мы должны рассматривать лишь типичный для данного царства природы вид.
Всякое сознание есть органическое единство трех категорий: чувства, разума и воли. Одновременно с органической связанностью им присуща и весьма большая самостоятельность. Все развитие может сосредотачиваться только на одной из них, другие же остаются почти невыявленными. Однако ни одна категория не может проявляться в полной
Итак, все инстинкты растений суть инстинкты чувства.
Новейшие исследования показывают, что чувство растений по-видимому, мало чем отличается от чувства человека. Так, растения не только сильно воспринимают свет, цвета, электрический ток, падение атмосферного давления перед грозой, но и музыку. Более того, им свойственны симпатии и антипатии, как между собой, так и по отношению к человеку. Последнее знает всякий любитель цветов, ибо у некоторых людей при самом тщательном уходе цветы вянут и чахнут, а у других — наоборот.
Если сознание растения ограничивается только категорией чувства, то его личность не может иметь идеи Я, то есть оно не может чувствовать своей самобытности и обособленности. В кристалле есть только сознание вида, но каждый отдельный кристалл полностью выражает вид. Его сознание не есть нечто особенно ему присущее, а раскрывается в нем единственно в силу его принадлежности к виду. В противоположность этому, в растении, кроме сознания вида, есть и нечто присущее именно этой особи. Это «нечто» имеет весьма интересную природу. С одной стороны, жизнь растения протекает в зависимости от совокупности местных условий, а с другой, оно регулируется на них согласно уже сложившемуся своему строению. Иначе говоря, местные условия вызывают в особи вида своеобразные качества, то есть создают новую личность, но затем эта личность начинает жить согласно уже особенно ей присущим качествам. «Нечто», создающее из безличного члена вида личность, таким образом вначале есть результат воздействия среды, а затем оно само входит в ряд причин, определяющих то или иное направление жизни растения. Поэтому — личность растения лишена самобытного динамизма, самодовлеющей творческой силы, она есть лишь центр пассивных восприятий, есть лишь фокус, где собираются результаты внешних воздействий, есть лишь аккумулятор, но не самобытный двигатель. Ввиду этой глубокой противоположности личности растений и личности человека, первую обыкновенно и не считают таковой. Однако это было бы глубокой ошибкой, ибо тогда пришлось бы отрицать личность весьма у многих людей, которые ведут так называемую «растительную» жизнь, тоесть совершенно пассивную. Термин «личность» и выражает лишь своеобразность данной особи, как бы она не была пассивна, все ее восприятия необходимо окрашиваются тональностями, одной ей присущими.
Пассивность природы личности растения устраняет возможность жизни его в себе самом. Как физически корни его крепко связаны с землей, так и его сознание неразрывно связано с жизнью природы в целом. Посему растения могут быть названы первообразами феноменальной жизни, ноуменами проявленного бытия, и обратно — ноумены идеального мира, его первообразы или ангелы воспринимаются мистическим сознанием как растения. Как те, так и другие одинаково неразрывно сопряжены с Целым: ангелы с Тран-цендентным Ликом Абсолюта, а растения — с Имманентным. Не имея уединенной в личности воли, они одинаково безгрешны.
В мистической литературе аналогизирование ангелов и растений является весьма распространенным. Ввиду необъятности материала я ограничусь только текстами Каббалы, тем более, что она русскому читателю весьма мало известна. Каббала утверждает, что ангелы (как первообразы) находятся за пределами эволюции и потому недвижны. «מהלכים», «те, кто движется» — суть праведники, которые прогрессируют от одного состояния к другому. «עשמךים», «те, кто пребывает недвижными — суть ангелы» [66] . Этот текст устанавливает тождество ангелов и ноуменов. Далее, Каббала отрицает возможность независимого появления ангелов, то есть отрицает у них всякую свободу воли, самостоятельность решений и сознание в человеческом смысле. Рабби Абба говорит: «Истина состоит в том, что когда ангелы нисходят в этот низкий мир, они не знают ничего более того, что им необходимо знать для исполнения своей миссии» [67] . Итак, ангелы суть первообразы, имеющие лишь пассивную личность. Ясное сближение и даже отождествление ангелов с растениями раскрывается в учении о рае. — «Когда душа покидает этот мир, она входит, если она этого заслуживает, в Земной Рай, который бог рассадил для душ праведных по образу Рая Небесного. Покидая этот мир душа входит в пещеру «Macpela», являющуюся дверью Рая. Это там она встречает Адама и Патриархов, равно как и всех праведных. Если она праведна, они радуются вместе с ней, открывают ей двери и впускают в Рай, если она не заслуживает этого, ее выталкивают вон. Душа заслуженная входит в Рай, живет в нем и наслаждается небесными радостями. Есть три степени: Nephesch (נפש), Rouah (ךוה), Neschama (ןשמה). «Не-феш» есть душа, образующая тело; именно она управляет рождением существ. Она черпает свою силу из степени, именуемой «Ischim» (עשמ = люди). Она есть основание тела, а именно для этой души должно приносить жертвы, «Ischim» (Sic!!). Когда человек умирает, эта душа (Нефеш) не покидает могилы. Именно через нее мертвые получают сведения и сообщаются между собой. «Руах» есть душа, создающая деятельность «Нефеш» и определяющая ее действия. После смерти эта душа покидает тело, входит в земной Рай и принимает форму ангелов, которые нисходят на землю, как это написано,(Псал. CIV,4): «Он делает «Rouhoth» (ךוהוח) своих ангелов» [68] . В Раю Земном есть формы и образы земного мира так же, как в мире Небесном, именно там праведные обитают (прогуливаются), в шабаш и в первые числа месяцев они желают взойти наверх. В центре Рая подымается колонна, блистающая всеми цветами, когда душа пожелает подняться, она подымается с помощью этой колонны и идет в ту область, в которой она черпает свое начало, согласно тому, как это написано (Экклез. III, 21). «И душа (дух, Руах) возвращается к Богу (на небо)». «Михаил, первосвященник, приносит ее как жертву святому, да будет Он благословен, и она остается в области, о которой Писание говорит (Исайя. IXIV, 4): «Никакой глаз ее не видел, кроме Тебя, Господи».
66
Zohar, par. 1, Sect. (Науе Sara), fol. 129 verso
67
Zohar, par. 1, sect. KVl(Vayera), fol. 101, verso
68
Этот очень интересный текст в синодальном русском переводе гласит (Пс. CIII, 4) — «Ты творишь ангелами Твоими духов, служителями Твоими — огонь пылающий». Л.И.Мандельштам дает («Тора, то есть закон, или пятикнижие Моисеево. Буквальный перевод». Третье издание. Берлин, 1872), иной перевод — «Делающий бури послами Своими, служителями Своими — пылающий огонь» — по нумерации подлинника Псал., С1У, 4. Этим он следует переводу Вульгаты — «Qui facit angelos suos ventos, ministros suos ignem flammantem». В итальянском переводе — «Egli fa i venti suoi angeli e il fuoco divampante suoi ministri» и в немецком переводе Лютера — «Der du machest deine Engel zu Winden, und deine Diener zu Feuers Flammen» мы видим редакцию Вульгаты, а в английском — «Who maketh his angels spirits; his ministers a flamming fire». Текст Зогара в связи со ссылкой на Экклез. III, 2 1, убеждает в правильности английского перевода.
Она затем вновь нисходит в земной Рай и наслаждается всеми видами наслаждений. «Нешама» есть верховная сила, возвышенная над другими, она происходит из Творческой Силы, из тайны древа жизни и она тотчас же после смерти восходит наверх. Все эти три степени, которые объединены вместе (в теле), разделяются после смерти и каждая направляется в ту область, из которой она вышла» [69] . Этот текст Зо-хара обладает громадным содержанием, но мы остановимся лишь на тех мыслях, которые непосредственно относятся к нашей проблеме. Рай есть сад и в тоже время — «В раю земном есть формы и образы земного мира так же, как и в мире Небесном». Здесь подразумевается известная доктрина интеллигибельного мира [70] : «И нет в этом мире даже малейшей вещи, которая не имела бы своего сверхчувственного аналога» [71] , которая весьма часто повторяется в Зогаре [72] . Выше же я показал, что ангелы суть ноумены и первообразы. Сопоставляя эти два вывода, мы приходим к символическому силлогизму: ангелы суть первообразы, растения суть первообразы, следовательно ангелы суть растения. Разумеется было бы ошибкой понимать этот вывод в смысле тождества: он знаменует собой лишь мистическое соответствие, возможность символического замещения одного другим.
69
(Zohar, par. 1), «Прибавления» П11П **1ЛО (Sithre Thorah,TO есть «Тайны Закона») fol.288. recto.
70
_
71
Zohar, par. 1. fol. 156 verso, стз. 90.
72
Hanp. — Zohar, par.l Sect.(Vaygasch), fol. 217 recto, 223 verso, 244 recto.
В Бесконечном и Абсолютном жизнь может родиться лишь при утверждении Им иллюзии множественности. Всякий организм состоит из частного множества и частного единства, а потому онтологически жизнь, как бытие частного организма, может актуально проявиться лишь при наличии двух множеств, связанных иерархическим законом. Единица высшего множества становится центром, вокруг которого единицы низшего множества ориентируются как его периферия. Ранее мы говорили о бесконечности иерархии, но какую бы отдельную ступень мы не взяли, сказанное остается неизменно справедливым. При онтологочиском исследовании идеи организма, наделенного жизнью, мы должны решать проблему с его точи зрения. Так возникает антиномия двух видов единицы: первичной, неделимой, атомной и высшей, синтетической. Эта концепция вполне всеобща, но на разных ступенях мировой иерархии в ее формулу Хп+1 = ∑Xn Должны быть подставляемы различные X благодаря разной значимости индекса п. Иначе говоря, эта концепция может относится к самым разнообразным ступеням бытия, но ее закон остается неизменным: монада есть органическая совокупность ее единичных потенций — элементарных нерасчленяемых атомных качествований. Всякая ноуменальная идея имеет феноменальное выражение, выражением данной идеи служит соотношение между растением и кристаллом. Кристалл выражает только частную элементарную и недвижную закономерность, растение же выражает идею жизни. Кристалл есть опора феноменальной жизни, среда, необходимая для возможности ее проявления, растение есть актуальное раскрытие жизни. Кристалл и растение суть феноменальное выражение идеи организма, лежащего в основе иерархии, которая есть лишь цепь организмов, тоесть расширение идеи организма на всю бесконечность видов бытия. В ноуменальном идеальном мире им соответствуют твердь и ангелы. Мистическое сознание воспринимает Небо, Престол Божий как совокупность драгоценных кристаллов, то есть кристаллов наиболее чистых и выявленных. Так возникает антиномия столь известных мистических символов «камня» и «растения» (или «дерева») [73] .
73
Литература об этих символах необъятна. О камне, см. — «Dieu et les dieux ou un voyageur chretie devant les objets primitifs des cults ancienes les traductiones la fable. Monographie des prierres dieux et leurs trasformation; par le chevaliet R.Gougenot des Mousseaux. Paris, Lagny freres, editeurs. 1854, Громадный материал имеется в обширном и редком труде — «Ceremonies et coutumes religieuses de tous peuples du monde representees par des figures dessinees de la main de Bernard Picard: avec un Explication Historigue et quelques Dissertations curieuses. Amsterdam, cher J.F.Bernard, MCCXXIII-MCCXXIII — в 8-ми томах. — octo. Сюда же должна быть отнесена громадная литература о Каабе, Гелиогабане и различных фаллических символах. О растениях как смысле жизни см. — Morris Jastre «Bildesmappe zur Religion Babiloniens und Assyriens». 1912. F.Bonavin «The Sacred trees of assyrians monuments», «Babyloniens & Oriental Record», London, Le Compte Coblet d'Alviella. «La magnation des simboles», Paris, 1891. Ряд глубоких мыслей см. Священник Павел Флоренский. «Смысл идеализма». Сергиев Посад, 1915. стр. 55–57.
§ 13. Царство животных
Как царство кристаллов плавно переходит в царство растений в своей феноменологии, но в то же время при этом переходе бытия происходит резкий скачок, так и царство растений переходит в царство животных с феноменальной стороны плавно и постепенно, а с ноуменальной — путем мгновенного переключения одной системы закономерностей в другую. Царство животных утверждает третью ступень одновременно и в иерархии множеств и форм и в иерархии монад и идей. Растение, как бы оно ни было совершенно, строго ограничено в своем развитии в определенных пределах. С феноменальной стороны оно может достигать все большей и большей красоты и гармонической формы, но в своем сознании оно ограничено узкими пределами категории чувств. На высших ступенях своей иерархии растение может до такой степени изумительно выражать идею красоты, что ее формы приобретают и ноуменальный, надмирный смысл, и ценность. Но и в самых возвышеннейших раскрытиях растениями красоты, их красота всегда остается лишь гармонией внешних форм и выражает лишь беспредельность Всемогущества Божея, но не глубину достижений единичного личного бытия. Красота растений есть общее достояние мира, то есть она всегда макрокосмична, а не микро,„„,=, л,„,„чс, аг./-ты-жрния пагтений почти бесконечно малы, и даже неуловимы, ибо активными деятелями являются лишь внешние условия и потенциальное богатство содержания вида. Единичное растение, как член вида, причастно этому богатству и потому некоторая, ничтожно малая доля творческой активности принадлежит и ему лично. Итак, хотя личность растения по природе своей пассивна и деятельность его сознания сводится лишь к восприятию внешних воздействий, но все же в нем можно установить зародыш некоторой и более высокой деятельности. Эта высшая деятельность характеризуется прежде всего самостоятельностью. Дифференциально малые ее следы в царстве растений проистекают благодаря тому, что, не взирая на полное господство в его сознании категории чувства, туда входят также следы и других категорий — разума и воли.
Переход к миру животных знаменуется резким скачком этой самостоятельности: из дифференциально малых следов она не только сразу приобретает конечную величину но и начинает быстро увеличивается, оставаясь основным принципом всей жизни данного вида бытия.
Итак, по сравнению с растением животное выявляет новый основной принцип — самостоятельность отдельной особи. С внешней стороны это сказывается в том, что животное обладает свободой передвижения, благодаря чему оно может избегать неблагоприятных внешних условий и выбирать наиболее для себя подходящее. Посему будет глубоко справедливой оригинальная мысль, что животное есть оторвавшееся от земли растение. Но для нас несравненно интереснее внутренний перелом, происходящий в сознании при переходе в мир животных. В сознании животного актуально проявляются все три категории, то есть оно обладает не только чувством, но и разумом и волей.