Закон стаи (Цезарь - 2)
Шрифт:
Она резко уселась, сильные руки "ментов" тут же швырнули ее назад, привязали к носилкам и заткнули рот кляпом. Вика чуть сознание не потеряла, сообразив, как ее провели. Все правильно, ведь кому она дверь открыла бы без особых страхов? Врачам и ментам. Врачи без приглашения явиться не могут.
"Менты", пользуясь тем, что стекла в машине были закрашены белой краской, меняли имидж. Стянули костюмчики, облачились в обычные неприметные шмотки. Затем "ментенок" содрал наклейки с ушей - и те тут же прижались к черепу. Стер с носа веснушки и прочий грим. Снял парик, оказавшись бритым наголо. И только тут Вика узнала его, хотя видела только один раз. Вадик Пересмешник из десятки ВДВ. Черт подери, а она все гадала: Сашка для "заказов" основной состав команды
Вадик натянул другой парик, седой, сделавший его старше лет на двадцать. Помощник сложил все предметы экипировки "ментов" в сумку, достал банку с широким горлышком, наполненную прозрачной жидкостью. Вадик аккуратно натянул перчатки, извлек из кармана пинцет. Осторожно держа за края пинцетом, по очереди опустил в жидкость "удостоверения" ментов и Викин паспорт. Кислота, поняла Вика.
Слабость быстро проходила. Да и не было ее толком. Наверняка подсыпали какой-нибудь дряни, пока она чайник доливала и спиной к ним повернулась. Того же клофелина капнули. А потом на кухне посудой гремели, стирая отовсюду свои отпечатки - в перчатках приехать не могли, Вика непременно насторожилась бы. Поэтому и врач весь укутан с головы до ног - гримировать сложнее. Зато если соседи подглядывали, охотно подтвердят, что сначала к Вике явились менты. А потом ее увезла "Скорая". Поскольку раньше, чем через пару недель, никто не всполошится, все следы исчезнут.
Вадик бросил то, что осталось от документов, в сумку с прочими вещами. Посмотрел на Вику.
– Вика, я не садист. Для палача это качество является вредным. Но мне "заказали" тебя надежно, медленно, мучительно и так, чтобы труп не нашли. А если найдут - то чтобы не опознали. Много крови ты попила. Поэтому придется делать при жизни то, что обычно в таких случаях я делаю после смерти.
Его помощник крепко прижал руку Вики к поручню носилок, а Вадик опустил ее кисть в банку с концентрированной кислотой - чтобы кожу на пальцах сжечь, сделав невозможным опознание по отпечаткам. Вика выгнулась дугой от страшной боли, из-под зажмуренных век брызнул фонтан слез. Кричать не могла, но даже воющий стон оказался громким. Потом ту же самую операцию проделали со второй рукой.
– Неприятная работа, да?
– спросил Вадик у помощника.
– А что поделать? Есть такое слово - "надо".
И он выплеснул остатки кислоты Вике в лицо. Будто огонь опалил глаза, проник глубже... Сначала кровавая пелена, потом все темнее, и вот уже внешний мир она воспринимает только через слух.
Ехали долго. Так долго, что Вика, находящаяся на грани помешательства от жгучей, разъедающей боли, уже чуть ли не молила, чтобы убили поскорее. Но, хорошо зная Цезаря, понимала: это только затравка. Если он приказать помучить, одной кислотой они не ограничатся.
Машина остановилась. Ей сковали запястья - металл наручников зашипел от соприкосновения с капельками кислоты - отвязали. Кто-то, скорее всего, Вадик, взвалил ее на плечо так, чтобы волосы закрывали окровавленное лицо. И понес.
Шел долго, вокруг было слишком тихо для города. Шумели деревья. Лес. Господи, неужели они закопают ее живьем?! С них станется... Вика завозилась на плече, носильщик похлопал ее по заду:
– Не спеши. Еще с километр, - сказал он голосом Пересмешника.
Издевается, мерзавец. Еще какое-то время топали молча, потом под ногами захлюпала грязь.
– Фонарь вперед направь, - недовольно потребовал Вадик.
– Не видно же ни черта, сейчас вместе с ней свалюсь.
Звук шагов изменился, став гулким.
Вадик остановился.
– Здесь, по-моему.
– Или тремя метрами дальше, - откликнулся его помощник.
– Неважно, везде глубоко.
– Кидай сумку с причиндалами. Нет, в другую сторону, чтобы не рядом с Викой оказалась.
Шлепок от падения чего-то в воду. Вика почувствовала, как внутренности сжались в комок, попыталась сквозь кляп вымолить не пощаду - возможность оправдаться, загладить вину... Один схватил ее за плечи, второй - за ноги. Уроды, хоть бы застрелили сначала... Начали раскачивать. Вика отчаянно извивалась, вот, почти вырвалась, но поняла, что падает совсем не на мостки, куда-то дальше...
Гнилая вода приняла ее в свои ледяные объятия, из которых невозможно вырваться.
Сашка открыл дверь, молча зашел, плюхнулся на стул у стола для конференций. Глаз не поднимал, всем своим видом выражал полнейшее равнодушие к происходящим вокруг событиям. Волосы в порядке, костюм отглажен, галстук на месте, но все равно видно, что пил всю ночь и не прочь продолжить.
Маронко вышел из-за своего стола, встал у окна напротив сына. Итак, финал блестящего плана оказался трагическим. Сашка отступил от детально проработанной ранее программы, и бывшая его сожительница нанесла подлый удар. Результат, что называется, на лице.
О плачевных результатах он узнал еще вчера. Но, в отличие от Сашки, в руках себя держать умел, поэтому сохранил необходимое хладнокровие. Самого страшного на данный момент не случилось, и, пока не случится, необходимо надеяться и жить ради будущего. Все подробности ему сообщал Миша, поскольку погруженный в хандру Сашка на внешние раздражители реагировать отказывался.
Свету оперировали всю ночь. К рассвету перевезли в реанимационный бокс и положили под аппарат искусственной вентиляции легких, так называемый ИВЛ, потому что самостоятельно дышать она не могла. Собственно, и жизнь в ней еле теплилась. Клиническая смерть, тяжелые травмы внутренних органов, разорванные сосуды и прочие прелести. Врача, кстати, Сашка ей искал сам. Нашел чудодея, уговорил бросить все дела и ехать в больницу. Трудно сказать, сколько он ему заплатил, но сколько бы ни было - врач этих денег явно стоил. Маронко пожелал поговорить с ним лично, и выслушал, что прогноз, в общем-то, неутешительный. Да, шанс есть. Но слабый. Если к десяти утра не помрет, может, и выживет. Но здоровье не восстановится точно. Инвалидность, щадящий режим и так далее. В тот момент Маронко мог бы и убить Сашку, окажись тот поблизости. Наверное, даже смерть Светы перенес бы легче, чем осознание того, что каждый день будет видеть искалеченную девушку, видеть и думать, что в ее увечье есть и его собственная вина.
К Сашкиному счастью, дома его в тот момент не оказалось. Упившись до мутного состояния, на несколько секунд очнулся от хандры и позвонил в больницу. От услужливой медсестры узнал, что у Светки зарегистрирована клиническая смерть и врачи сейчас как раз пытаются вытащить ее из-за барьера. Ждать результата Сашка не стал, схватил ключи от машины и поехал искать неприятностей с летальным исходом для себя - оружие Миша отобрал у него загодя. Неприятностей не нашел, поскольку собственная команда, приученная всюду следовать за боссом на некотором расстоянии - на всякий случай - вовремя усекла его настроение. Вызвали Мишу и Яковлева, те загнали его на тот участок Варшавского шоссе, который проложен сквозь холм и выглядит как туннель без крыши. Там прижали к обочине, вытащили из машины, приволокли домой и напоили так, чтобы двигаться не мог. Маронко попросил передать, чтобы тот зашел к нему в офис часов в десять утра. Желательно на своих ногах и более-менее трезвый.