Закон стаи
Шрифт:
Конан рассмеялся.
— Если бы я выбирал только легкие пути, то давно умер бы с голода. Меня наняли, чтобы я вас нашел и посулили за это три тысячи монет…
Ремина испуганно вздрогнула, и киммериец поспешно поправился:
— Я обещал найти тебя, и я нашел. О большем речь не заходила.
— И каковы же твои намерения теперь?
Конан задумался.
Интересный вопрос. Имелись: брошенный в темницу барон и торжествующий на его месте маг, захвативший верховную власть в провинции. А также сумма в три тысячи золотом, которую ОН уже вряд ли получит. Зато барон не пожалеет средств, чтобы вернуть утраченное положение. Вот только — в который раз придется нарушить свой собственный обет, не связываться с высшими силами. Конан вздохнул.
— Ладно, считай, мы почти договорились. Девушка не смогла сдержать милой улыбку.
Конан поневоле залюбовался: даже под спудом обрушившегося на нее горя и испытаний громко заявляла о себе бесспорная красота девушки. И тут, дочь барона Орландо гордо выпрямилась. Черты лица снова приобрели холодность и надменность.
— От имени истинного владельца этих земель — барона Сантоса Орландо, я, Ремина Орландо, принимаю предложенную тобой службу…
Вдруг она резко осеклась и просто добавила:
— Ой, извини! В общем, наша семья оказалась в беде, помоги мне, пожалуйста!
Эта до наивности трогательная просьба подействовала на северянина гораздо сильнее, нежели расписанные Реминой ужасы, ожидающие Зингару.
Стараясь скрыть охватившее его смущение, Конан откашлялся, и направил русло разговора в более приземленном направлении:
— Преимущество, увы, сейчас на стороне мага. У тебя есть какой-нибудь план?
Девушка, вмиг став серьезной, отрицательно покачала головой.
— Я знаю, что нужно делать: проникнуть в замок и завладеть статуэткой, а еще лучше чашей…
Ремина не удержалась от горького смеха.
— Безумие, это решительно невозможно! В одиночку выступить против армии!
— Действительно, нелепая мысль. Правда, я считал, что нас двое, — без тени улыбки ответил Конан.
Девушка слегка смутилась, но в глазах ее застыл невысказанный вопрос.
— Расскажи мне о людях, окружающих мага, о ближайших его помощниках? — попросил киммериец, сменив гнев на милость.
— Я почти никого не знаю, не знаю даже люди ли они еще, — честно призналась баронесса. — Впрочем, одного можно выделить — такой мерзкий карлик, хитрый и жадный, кажется, его имя Козим. Ему маг доверяет самые ответственные поручения…
— Достаточно! — прервал ее Конан, резко поднимаясь из-за стола. — Вот к нему-то мы сейчас и направимся…
Оставшись в одиночестве, Козим вздохнул свободнее.
— Проклятый… — злобно прошипел карлик и вдруг испугано стал озираться вокруг, — …варвар! — громко закончил он. Мелко семеня короткими ножками, Козим пересек комнату, подошел к столу и, схватив кувшин вина, с жадностью приник к горлышку. Благородный напиток бодро забулькал, покидая стены глиняного узилища — для того, чтобы угодить в темницу Козимовой утробы.
— М-да, — коротышка отбросил опустевший кувшин и причмокнул губами. О чем-то задумавшись, он несколько мгновений стоял у стола, затем, со вздохом взгромоздился на стул с высокой резной спинкой. Обвел взглядом убогую обстановку, скривился и сплюнул на грязный пол.
Душу его терзали худые предчувствия, и злобный червь подтачивал изнутри, заставляя лихорадочно работать мозг, который уже несколько дней не знал ни отдыха, ни сна. Причиной беспокойства являлось даже не бегство баронской дочери. Козим был человеком практичным, и мысли не допускал, что Ремине удастся избежать расставленных им сетей, здесь ей и варвар не поможет. Девчонку он поймает и вернет Яхм-Коаху. Тогда случится то, что должно случиться, вот оно-то и не давало ему покоя. Магии любого рода он всегда сторонился и старался не сталкиваться с колдунами на узкой дорожке. На свете хватало простаков, которые служили карлику поставщиками средств к существованию. И надо же ему было попасть в такой переплет! Истину говорят люди: человек два раза глупым живет — молодым и старым.
Козим распечатал второй кувшин, отхлебнул вина и поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее.
Вино растеклось по жилам, согрев теплом смятенную душу, и карлик почувствовал себя лучше. Он вообще долго не мог досадовать на себя — слишком любил и уважал собственную персону. Но честолюбцем Козима назвать было сложно: больше всего на свете он любил золото, и эта порочная страсть была у них обоюдной, казалось, деньги сами липли к его рукам.
Козим заболтал не достающими до пола ногами, ухмыльнулся и надолго припал к кувшину. Потом откинулся на спинку, и устало прикрыл глаза. В затуманенной винными парами голове коротышки медленно потекли невеселые воспоминания, но он не стал их прогонять:
…Вот он десятилетний мальчишка трясется в цирковом возке по аквилонским дорогам. Тогда его несчастного сироту, умирающего от голода на улицах Шамара, из жалости подобрал старый жонглер, мастер Масу. — Козим печально улыбнулся сквозь прикрытые веки. — Да, он смешил людей, кочуя с бродячей актерской труппой, и только тогда, наверное, по-настоящему был счастливым. О, карлик многому у них научился! Масу прочил ему большое будущее: «Наберись терпения, мальчик мой, скоро, поверь мне, очень скоро, тебя заметят даже короли, и ты будишь веселить вельмож, при каком-нибудь знатном дворе», — не раз говаривал старый мастер. И Козим ждал, ждал, когда придет его звездный час, но вместо этого пришел черный мор в Бельверусе, унесший жизни всех, кого карлик успел полюбить.
Потом судьба не раз с ним шутила, то, поднимая до небес в ореоле богатства и славы, то, сбрасывая в пропасть нищеты. Он был потешным гладиатором в цирке Ианты, ростовщиком в Коринфии и вором во всех странах западной Хайбории. Жизнь научила его не доверять людям, а в искусстве обмана Козим мог поспорить с Луксурским оракулом.
Да, порой ему улыбалась удача.
Не везло лишь в одном: люди, с которыми сводила его судьба, все оказывались мошенниками и негодяями.
Шрам со своими бандитами не составлял исключения, но с ними коротышке было проще. Особенно поначалу. Юркий, пронырливый карлик сумел стать банде необходимым, легко входя в доверие к людям. Жертвами его становились купцы, денежные воротилы и даже мелкая провинциальная знать. «Из всех обманщиков и плутов ты самый хитрый и ловкий во всей Зингаре», — однажды признался ему расчувствовавшийся Шрам.
Но со временем многое изменилось.
Козим никогда не сидел на месте, то, исчезая надолго, то, снова появляясь, он приносил бандитам сведения о путях следования караванов, о численности ратников в мелких поместьях и о богатстве их владельцев. Именно он натолкнулся на Яхм-Коаха, тогда еще просто жреца, предложившего рискованный и дерзкий план захвата замка борона Орландо.
— Ты знаешь Шрама, главу «волков», — жрец не спрашивал, а утверждал. — Он мне нужен. Он и его люди. Я заплачу.