Закон стаи

Корриган Патрик

— Убей меня, только так я смогу искупить позор! — непослушный язык приставал к гортани, и слова эти Когтю дались с трудом.

Шрам зло ощерился:

— Если я буду убивать всех, кого провел киммериец, мне придется вырезать половину «волков». Другую — за меня уже уложил этот варвар. Подотри сопли и возьми себя в руки, ты сегодня не первый. Я всю ночь иду по трупам наших людей. И Конан мне ответит за это.

Кривой Коготь закусил губу и, сжав до боли кулаки, процедил:

— Дай мне возможность отомстить.

Отправь за ними в погоню.

— Вот это другое дело. Теперь я слышу слова мужчины. Ты отправишься не один. Возьми с собой десять, нет, двадцать клинков.

Коготь зловеще улыбнулся, даже Шраму стало жутко от этой улыбки.

— Клянусь, что или принесу голову варвара, или сложу свою.

Разбойники, толпившиеся рядом, притихли. Много лет зная одного из своих вожаков, они хорошо представляли цену произнесенной клятвы и не сомневались, что оно так и будет.

Глава IV

Ни за что! Я туда не полезу! — категорически заявил карлик.

— А тебя никто и не просит. Козим с недоумением посмотрел на варвара. Первый раз за все время, что он знал киммерийца, Конан легко отступался от задуманного.

Началось с того, что одна из лошадей, которая несла на себе коротышку сдохла. Никто не гнал мерина вскачь, да он и не был на это способен. Просто пришел его срок, и старый жеребец откинул копыта, умчавшись со златогривым богом всех лошадей по звездному пути. Конан с Реминой вернулись и помогли коротышке выбраться из-под несчастного животного.

— Что теперь будем делать? — спросила девушка, втайне надеясь, что ей не придется больше ехать с Козимом, всю дорогу нывшим за ее спиной.

Конан в задумчивости поглядел на полную луну и ответил вопросом:

— А далеко еще до замка?

— Боюсь, и до утра не доберемся. Козим решился вставить свое слово:

— А может, сдадимся?

На его реплику внимания не обратили. Карлик счел это за добрый знак: раньше такое ему бы с рук не сошло.

— А что за этими холмами, справа от дороги? — присматривался Конан к невысокой; скалистой гряде.

— За грядой ущелье, по которому течет река, а дальше — горы.

— А дорога ведет только в замок? — продолжал расспрашивать киммериец.

Горестно вздохнув, Ремина ответила:

— Да, домой. За этим отрогом дорога свернет в ущелье. Там единственный мост через реку. А потом вдоль реки до замка.

Конан походил, разминая затекшие ноги, еще раз оглядел окрестности и сказал:

— Придется вам опять делить одну лошадь. Козим решил, что молчание ему на пользу не идет, и поэтому решился заговорить:

— Конан, ты любишь золото? У Яхм-Коаха его много и я кое-что от себя прибавлю. Давай не будем играть со смертью.

Киммериец, не дослушав карлика, отвернулся.

— Скажи мне, что ценят варвары?! —

взорвался Козим.

— Верность, — коротко бросил северянин, садясь в седло.

— А жизнь! Жизнь они ценят?!

— Разве это жизнь без чести, без друзей, без любви? — ответил варвар.

Карлик от возмущения побагровел и молча вскарабкался на лошадь Ремины.

Вскоре беглецы оказались возле гряды. Козим то и дело бросал боязливые взгляды через плечо. Ему уже казалось, что он различает звуки погони, и сердце карлика сжималось до размеров наперстка.

Следуя серпантином дороги, всадники повернули за скалу, и оказалась перед глубокой пропастью, по дну которой, поблескивая в скупом лунном свете, извивалась река.

Ремина подъехала к краю обрыва и осторожно посмотрела вниз. Голова у нее закружилась. Дорога круто сбегала с горы, и только очень искусный наездник мог справиться с лошадью на этакой круче. Конан, не тратя лишних слов, направил коня прямо вниз. Юная баронесса и Козим, выглядывающий из-за плеча девушки, с опаской следили за тем, как киммериец преодолевает горный склон. Конан повернулся на ходу и помахал им рукой.

— Пусть веселится, пока боги благоволят ему, — с завистью покачал головой коротышка. — Но когда-нибудь он точно свернет себе шею. Надеюсь, госпожа, мы поступим разумнее и поведем коня в поводу.

Ремина ничего не ответила. Она смотрела на северянина, отважно спускающегося по косогору. В глазах девушки вспыхнул азартный огонек.

— О, я вижу безумный блеск в твоих глазах! — возопил Козим. — Позволь мне спуститься на землю.

— Сиди смирно. Я сто раз ездила этой дорогой. Только держись крепче!

И не успел коротышка возразить, как девушка бросила коня в пропасть. Челюсти карлика жалобно клацнули. Конь с бешеной скоростью несся вниз, только камни летели из-под копыт. Козим намертво вцепился за талию баронессы, для которой головокружительная скачка по крутому откосу была простым развлечением. Карлика нещадно трясло и бросало на крупе лошади, он прикусил себе язык, и горячо молил богов, чтобы они, по окончании всех злоключений, позволили ему принести жертвы во всех храмах Кордавы.

Бешеная скачка внезапно закончилась, и Ремина шагом направила коня к улыбающемуся киммерийцу.

— Должен признать, что впервые вижу столь замечательную наездницу, — похвалил ее варвар, и девушка залилась легким румянцем.

— Эй, Козим! Отпусти же меня, наконец! Мне больно! Да как ты смеешь прикасаться ко мне! — пыталась вырваться из цепких рук карлика баронесса.

Прежде, чем ответить, Козим сплюнул на землю кровь от прокушенного языка.

— Не могу, госпожа моя, — виновато признался коротышка. — Мои руки больше не повинуются мне.

Конан пришел Козиму на помощь и легко оторвал его от баронессы.