Закон землеройки
Шрифт:
Тот, встрепенувшись, зачерпнул суп торчавшим из кастрюльки половником и… снова застыл. Когда же отец Аристарх вопросительно взглянул на него, он виновато вытащил из супа половник, который на деле оказался… шумовкой. Сквозь многочисленные отверстия в ней бульон попросту выливался обратно.
Настоятель досадливо брякнул ложкой о стол, и Толик начал оправдываться:
– Да я тут ни при чем… Как мне повара дали, так и принес…
– Ничего страшного, – вмешался я в начавший разгораться скандал, – гущу можно наложить и шумовкой, а жидкость слить потом через бортик. Чай, невелика кастрюля.
Пока оживившийся Толик разливал по нашим тарелкам суп, меня, что называется, озарило: «Так ведь с помощью подобного дуршлага можно выудить из пруда и сокровища! А что? Согнуть кольцом кусок арматуры, прикрутить к нему кусок строительной сетки и примотать потом этот сачок к длинной палке. Вот тебе и инструмент для поисков! Води им по дну, и все, что в него угодит, – твое».
Обед наш прошел в полном молчании, и лишь отставив пустую тарелку в сторону, отец Аристарх снизошел до обращения ко мне:
– Ну что, Григорьич, не прибавилось ли силенок? Может, закончим все-таки сегодня наше дельце?
Под удавьим взглядом его желтых глаз я невольно поперхнулся хлебной крошкой, и пока Толик дружески молотил меня кулаком по спине, в голове моей мелькнула здравая мысль: «Если мы завершим работу сегодня, то завтра меня сюда могут попросту не пустить. И как же быть тогда с кладом преподобного Игнатия? Довольствоваться крохами, вынесенными водой наружу? Ну уж нет, не дождутся!»
Откашлявшись, я театрально «вытер» якобы навернувшуюся на глаза слезу и сокрушенно молвил:
– И рад бы вам помочь, дорогой Роман Данилович, да не получится. Сами видели: струя до третьей кучи уже не достанет, разве что окропит слегка. А ил быстро сохнет, и расковырять его доской мне, боюсь, не удастся. Проще говоря, надо наращивать длину напорного шланга минимум вдвое. Еще хотелось бы сделать приспособление наподобие сачка, а то мочи уж нет в грязи барахтаться.
Видимо, мой страстный и аргументированный монолог убедил настоятеля.
– Ладно, будь по-твоему, – проговорил он, не в силах скрыть разочарования. – Но учти: завтра – крайний срок! – С этими словами он резко поднялся, оправил рясу и, не оборачиваясь, зашагал прочь.
Проводив его глазами, я задумчиво взглянул на Толика. Поскольку времени у меня оставалось в обрез – только утро завтрашнего дня, – требовалось срочно обзавестись надежным помощником.
– А скажи-ка мне, друг Анатолий, как ты смотришь на возможность маленько подзаработать? – принялся я осторожно прощупывать почву.
– Маленько – это сколько? – сыто и потому благожелательно взглянул он на меня.
– Ну-у, тысяч двести… или триста… – озвучил я ему взятые «с потолка» цифры, ибо и сам не имел ни малейшего понятия о стоимости будущих находок.
– Да откуда ж здесь возьмутся такие деньжищи? – удивился Толик. – Уж на что наш Данилыч неплохо обеспечен, а и то вон в долгах как в шелках! Последние две недели и стройматериалы в кредит берет, и зарплату все лето задерживает… Отделывается крошечными авансами, да вот подкармливает чуток, чтоб не бунтовали.
– Я тебе не Данилыч, платежи задерживать не буду, – заверил я его. – Оплату получишь на месте и к тому же более ценной натурой!
– А что нужно будет делать? – спросил явно уже заинтригованный бригадир.
– Да то же самое, что и сегодня…
– А где и когда? – алчно потер он руки.
– Да прямо здесь…
– Спереть, что ли, надо что-то? – На круглом, заросшем двухдневной щетиной лице парня отразилось неподдельное изумление.
– Успокойся, ничего «переть» не придется! Просто завтра мы с тобой должны будем начать работу как можно раньше. Главное, перекати насос к плотине уже сегодня, а утром я тебе подробно все объясню, – решил я пока сохранить интригу в тайне. – И еще одна просьба: я заночую нынче в монастыре, так ты, будь другом, разбуди меня не позже пяти утра. Договорились?
– А если Данилыч нас прищучит? – опасливо скосил глаза в сторону монастыря Толик.
– Скажем, что не спалось, вот и решили, мол, начать с рассветом. А вообще ты лучше молчи, я сам найду, что сказать.
На том и разошлись. Бригадир отправился искать помощника для перемещения помпы, а я стал бродить по территории монастыря в поисках деталей для сачка. Размах развернувшейся во владениях отца Аристарха масштабной стройки меня откровенно поразил: одних только фундаментов под будущие здания здесь было залито уже не менее семи! А уж работа вокруг них кипела так, будто прямо завтра должна была прибыть комиссия из самой Москвы.
Осмотрев несколько свалок со строительным мусором, я подыскал-таки вскоре три составные части для сачка: длинный кусок витой арматуры, трехметровый березовый брус и треугольный лоскут штукатурной сетки. Для соединения их в одно целое требовались тиски и хотя бы простейшие инструменты, поэтому, поблуждав по владениям отца Аристарха еще недолго, я наткнулся в итоге на расположенную в полуподвале Стрельбищенской башни кузницу. Спустившись по гранитным ступеням в просторное, разделенное арочными опорами подземелье, пошел на звук точильного станка.
У небольшого верстака, заваленного гнутыми полосами фигурного железа, работали двое: приземистый седоусый мужчина в круглых очках и атлетически сложенный парень в драном фартуке и засаленной кепке. Дождавшись, пока они закончат возиться с очередной конструкцией, я приблизился и вежливо попросил:
– Уважаемые, не позволите ли мне попользоваться вашими тисками, молотком и плоскогубцами?
Мастеровые переглянулись, а потом дружно, словно мысленно сговорившись, указали пальцами вправо от себя.