Закон
Шрифт:
Но на пороге замешкался.
Дон Руджеро широким жестом обвел комнату:
– Призываю вас всех в свидетели. Доверенный человек дона Чезаре подает всем вам пагубный пример - нарушает контракт без предварительного предупреждения!
– Покойной всем ночи, - повторил Тонио. Но в голосе его все еще чувствовалась нерешительность.
– Тогда я потребую с Тонио долг, - вмешался трактирщик.
– Человеку, нарушающему контракт, я в кредит не отпускаю.
– Возникает новая ситуация, - провозгласил дон Руджеро.
Он стремительно поднялся, подошел к Тонио и
– Если тебе не верят в кредит, надо расплачиваться, а не уходить вот так вот. Отдай сначала хозяину его сорок лир, которые ты ему задолжал.
– Да у меня денег нету, - промямлил Тонио.
– Еще одно преступление - мошенничество. А это дело подсудное.
Снова раздался одобрительный гул, кто-то даже зааплодировал. Если только студент юридического факультета захочет, он такого может наворотить, что игра в “закон” станет еще завлекательнее.
– А ведь правда, - воскликнул Австралиец.
– Я сам однажды видел такое в Фодже. Какой-то парень не заплатил в ресторане за обед. Хозяин кликнул стражников, и парня арестовали.
– Ладно, я на него зла не держу, - сказал трактирщик.
– Пускай пообещает досидеть до конца партии, и я снова ему в долг отпущу.
Похлопали и трактирщику. Зрители обступили Тонио. И оттеснили его к столу.
– Я же вижу, вы меня на пушку берете, - твердил он.
– Что я, не вижу, что ли?..
– Поднесешь стаканчик?
– тут же спросил Австралиец у помощника патрона Маттео Бриганте.
– Это смотря по обстоятельствам, - ответил Бриганте.
– Послушаем сначала, как ты отвечать будешь.
– Задавай вопросы…
– Хотелось бы мне знать, почему это Тонио шуток не понимает?
– Потому что Мариетта совсем его перебаламутила.
– Ловко сказано. А теперь вот скажи, чем же Мариетта так его перебаламутила?
– Я ее как-то на днях повстречал, когда ходил к рыбакам дона Чезаре за рыбой. Под платьишком у нее ничего нет, ровно ничего. А от пота платьишко к телу прилипло. Так что все было видать: груди что твои лимоны, ягодицы что твои гранаты.
– А чего Тонио от Мариетты хочет? Вот что было бы интересно узнать!
– Девственности ее хочет, - выпалил Австралиец.
– Да только не один Тонио на ее девственность зарится.
– А как по-твоему, кому же она достанется?
– Дону Чезаре, - ответил Австралиец.
– Нет, - отрезал Маттео Бриганте.
– А я тебе говорю, дону Чезаре, - стоял на своем Австралиец.
– Нет, - злобно выдохнул Бриганте.
Австралиец не сдавался. Дон Чезаре - настоящий сеньор. Никогда еще никто не слыхивал, чтобы хоть одна девственница в его доме миновала постель хозяина. И папаша его был такой же, настоящий царь-бычина. И дедушка тоже. Правда, сейчас дону Чезаре уже семьдесят два годочка стукнуло, но его подружка Эльвира, видать, не жалуется. В их семье как были смолоду быками, так до самой старости быками и остаются. Его дедушка на девятом десятке стольких еще девушек из низины перепортил.
Австралиец даже захлебывался от восторга. Выпивавшие у стойки мало-помалу окружили стол. В таверне было не продохнуть от народа. Восторги
– Плохой ответ, - заявил Маттео Бриганте.
– Вина не получишь!
– Поднесешь стаканчик?
– вылез в свою очередь Американец.
– Сначала скажи, кто лишит Мариетту девственности?..
– Это проще простого, - ответил Американец.
– Моя оливковая плантация рядом с низиной. Мне все видно, все слышно. И потому я знаю, что задумали женщины дона Чезаре сделать с девственностью Мариетты.
– Говори, что.
– Мариетта агрономова будет.
– Врешь, - крикнул Маттео Бриганте.
С самого начала игры он почти беспрерывно выходил то в патроны, то в помощники и потому выпил лишнее. И теперь вел игру уже без прежней тонкости, что, пожалуй, не так-то плохо: наступает минута, когда именно грубая жестокость придает игре особую живость, сладостный накал. Большинство зрителей тоже хватили лишнее, смех и возгласы становились все громче.
Американец рассказал, как мать Мариетты и обе ее сестры, Мария и Эльвира, подманили агронома. Мариетта пойдет к нему в услужение… И он, конечно, не выдержит и начнет щупать лимоны и гранаты.
– А разве у Мариетты есть копытца?
– спросил дон Руджеро.
Раздался оглушительный хохот. Весь город был убежден, что, раз агроном построил образцовый хлев, значит, он разделяет вкусы мужчин с низины. Недаром поселил своих дамочек в настоящий дворец.
Зрители дружно подражали козьему блеянию, у каждого была своя манера блеять. Кое-кто из шутников скреб подошвой пол, подражая козлу, готовящемуся покрыть козу. Другие, напротив, опускали голову и чертили рукой в воздухе воображаемые рога. На Тонио уже никто не обращал внимания. Мариетта - козочка что надо. Какой-то парень, упершись спиной в край стола и шевеля бедрами, изображал козла во время случки и при каждом особенно резком движении выкрикивал: “Мариетта!” Смех и блеяние не умолкали.
Когда зрители чуть поуспокоились, Бриганте обратился к Американцу:
– Плохо ты ответил. Вина не получишь.
Зрители встретили слова Маттео Бриганте негодующим улюлюканьем.
– Поднесешь стаканчик?
– спросил Пиццаччо.
Спросил с самоуверенной улыбкой.
– Послушаем сначала, что ты скажешь, - сказал Бриганте.
– Не дон Чезаре лишит Мариетту девственности. И, уж конечно, не агроном лишит. А лишишь ты, Маттео Бриганте.
Теперь заулюлюкали уже в адрес Пиццаччо.
Слишком он подхалимничает перед своим “патроном” в жизни. Это не по-игроцки.
– Здорово отвечено, - твердо заявил Маттео Бриганте.
Снова улюлюканье.
Бриганте налил стакан и поднес его Пиццаччо.
– Можешь даже, - сказал он, - попросить у меня второй, даже третий стакан, хоть весь кувшин выпей…
Публика заулюлюкала еще азартнее. Похоже, что в таверне начинается бунт.
Бриганте пристукнул кулаком по столу.
– Слушайте все!
– крикнул он.
Тишина установилась не сразу.