Шрифт:
ЗАКОНАМ МЭРФИ ВОПРЕКИ
ГЛАВА 1
Первый закон Мэрфи:
«Если какая-нибудь неприятность
может случиться – она случается».
Вечером последнего августовского дня, в открытом кафе рядом с площадью Искусств, состоялась конференция на тему «Сравнительный анализ психологических аспектов летнего отдыха за границей». На конференции присутствовали: я (с докладом об Анталийском побережье Средиземного моря), Алёна (она ездила с семьёй в Италию) и Оксана с кафедры возрастной психологии, навестившая в июле израильских родственников своего мужа.
Основным тезисом моего выступления явилось утверждение, что с родственниками ездить в путешествие – только настроение себе портить…
– Вы представляете? – патетически восклицала я. – Этот гад Верницкий дорвался до турецкой кухни и окончательно всякий стыд потерял. У нас ведь были путёвки по принципу «всё включено»! Тут ему карта и пошла! И провёл он обе недели: или на пляже пузом кверху, или за столом в ресторане, объедаясь всякими вкусностями. Даже на экскурсии отказывался ездить. Гад! Толстый стал как бочонок, сил нет смотреть!
И я подтвердила это фактами. Подруги, внимательно рассмотрев на фотографиях моего муженька, явно возмечтавшего стать вторым Гаргантюа, лишь многозначительно приподняли брови и сочувственно повздыхали.
– Может его на липосакцию отправить? – подумав, предложила Алёна.
– Ага, так он и пошёл! – ехидно отозвалась Оксана. – Они же все себя красавцами считают! Только если под конвоем, по решению суда. Ладно, подруги, давайте лучше выпьем за то, что господь снабдил нас, баб, долготерпением и розовыми очками. А иначе бы давно разразилась война полов.
– В которой мы бы обязательно победили! – тут же уточнила Алёна.
Мы с удовольствием выпили и некоторое время подискутировали, что феминизм, как требование полового равенства изжил себя. На повестке современности должна остаться только одна идея. Идея полового рабства, то есть матриархат, возведённый в абсолют.
Нам это так понравилось, что мы заказали ещё по одному коктейлю.
– А Наташка? Она же мне всю кровь выпила, – продолжила я выступление. – Под конец меня уже просто трясло.
– Поступки наперекор, – решила уточнить Оксана, – или отрицание всего на свете?
– Конечно! – ответила я. – Ну вот представьте себе… Там, в ресторане отеля официанты были как на подбор – молоденькие! Естественно в фесках, шароварах. Лет по семнадцать – двадцать, не больше. Кстати там был такой красавчик!!! Глазищи черные как ночь, и с грустинкой лёгкой! Ресницы длиннющие (заметьте, без всякой туши)! А стройный! Талия поясом шёлковым затянута так, что я сама себе коровой казалась. Щёки же – точь в точь спелые персики. Ой, девчонки, как этот Али входил в зал, я сама не своя делалась. Да что я. Рядом две старых немки столовались. Так они только что по стойке смирно не вставали при его появлении… Жаль, ориентация у него нестандартная оказалась…
– Ну вот, так всегда, – съехидничала Алена. – Романтические порывы Верницкой были отторгнуты суровой прозой жизни.
– Не отвлекайтесь! – вернула нас к первоначальной нити разговора Оксана. – Что там с Наташкой приключилось? Подростковый нигилизм, осложнённый первой любовью?
– Нет, конечно, – испуганно открестилась я. – Окстись! Только этого мне не хватало. Так вот, об официантах. Они все неплохо знали русский язык. А главное, у них видимо, была инструкция говорить дамам комплименты. Прибавьте сюда восточную кровь. Знаете, это очень приятно, когда заходишь в ресторан, а тебе что-нибудь этакое скажут…
– Например, – потребовала Оксана (она всегда отличалась любовью к мелочам).
Я с готовностью припомнила парочку комплиментов:
– Один мальчик мне заявил, что теперь каждый закат будет напоминать ему о моих волосах! А другой как-то раз выдал, что из-за моих зелёных глаз чуть не разлюбил невесту!
– Вот шельмец! – прокомментировала Алёна, а немного поразмыслив, добавила: – Но красиво. Не иначе, как для них кто-то специально тексты пишет.
– Не думаю, – отозвалась я и достала из сумочки остальные фотографии с турецкими видами.
А в качестве главного козыря последней выложила карточку, где я стояла под руку с вышеупомянутым Али.
Алёна слегка повела подбородком и сглотнула слюну при виде моей пассии. Будучи истинной блондинкой, она испытывала неодолимое влечение к жгучим брюнетам.
– Да уж, – слегка севшим голосом подвела она итог осмотру, – он действительно так же красив, как на фото?
– Ха! – саркастически усмехнулась я. – Это фотография не передаёт и четверти его обаяния!
У Алёны загорелись глаза:
– Решено! В следующий отпуск еду в Турцию. Скажешь потом координаты фирмы и название отеля, где отдыхала. И вообще ты дура, Лерка! Надо было употребить все силы, но повлиять на ориентацию этого правоверного!
– Ага! – уныло отозвалась я. – А Верницкий?
– Ой, ой, ой! – стала ехидничать Алёна.
Но разгореться конфликту не дала Оксана. Она уставилась в какие-то заоблачные дали невидящим взором и мечтательно произнесла:
– А какого я македонца встретила!
– Где? В Израиле? – хором воскликнули мы с Алёной.
– Да. Красив, как бог! Как подумаю, что уже никогда не увижу его, сразу тоска берет. У меня ведь даже фотографии его не осталось на память. Он монах православный. Аскетствует при одном монастыре. Я с ним познакомилась на экскурсии. И потом ещё раза три видела…
– Ну, девчонки! – расхохоталась Алёна. – Одна влюбилась в голубого, другая в монаха…
И тут же оборвала смех:
– А мне и похвастаться не чем… Да ну их, этих мужиков. Давай лучше про Наташку свою расскажи. Чем она тебе досадила.