Законам Мерфи вопреки
Шрифт:
Четвёртый этаж встретил меня безлюдьем, шикарными дверями, ковровыми дорожками и сдержанной отделкой стен. Никакого модерна. Скорее, декларативная строгость солидного, уважающего себя частного клуба.
Все двери на этаже были плотно закрыты, кроме одной, ведущей в офис под номером 412. Я подошла к ней и громко постучала.
– Входите, – раздался Мишин голос, и я последовала приглашению.
Перед моими глазами предстала небольшая приёмная, очень уютная и светлая. У окна – секретарский бастион с неизменным компьютером и прочими техническими новшествами и канцелярской атрибутикой. Сейчас вращающееся кресло за этой выставкой достижений современной микроэлектроники пустовало.
Миновав полуоткрытую дверь, я попала в просторный зал с тремя огромными полукруглыми окнами, начинавшимися чуть ли не от пола. От этого казалось, что помещение прямо-таки залито светом. У дальней стены стоял угловой, бежевой кожи, диван с двумя креслами, расставленными вокруг журнального столика, инкрустированного перламутром.
На диване расположились Миша с Константином Эдуардовичем и о чем-то беседовали. На обоих собеседниках были светлые рубашки с короткими рукавами, что свидетельствовало о неформальном характере нашей встречи. А на подлокотнике одного из кресел красовалась незнакомая мне девица, выставив напоказ длинные ноги. Она рассматривала свои ногти, отчаянно зевая при этом. Ее короткая юбка и куцая кофточка были, на мой взгляд, совершенно неприличны, но, по крайней мере, наличествовали. Судя по внешности и повадкам, её лишь недавно увели с подиума и перековать в социально полезное существо не успели.
– О-о-о! Наконец-то, здравствуйте, Валерия Михайловна! – загудел гигант и стремительно поднявшись, двинулся ко мне навстречу. – Целое лето, считай, не виделись!
Он легко приподнял меня и поцеловал в щеку. Я несколько опешила от подобной фамильярности, но сдержалась. Сама ведь дала повод в прошлом году добавить к чисто профессиональным отношениям и приятельские.
– А загорели как! – восхищённо продолжил он, осматривая меня, словно на выставке. – Да и вообще, смотритесь на тысячу баксов!
– На две! – буркнула я, поправляя помявшийся пиджак и заново перевязывая шарф.
– Что на две? – не понял Миша.
– На две тысячи долларов выгляжу, а не на тысячу! – наградила я его колючим взглядом.
– М-м-м! Оценил! – выпятил он челюсть. – Роскошно жить не запретишь.
– Скромность украшает мужчин, а не женщин, – парировала я.
Но тут в нашу разгоравшуюся перепалку вклинился приблизившийся Константин Эдуардович:
– Валерия Михайловна! Позвольте засвидетельствовать вам моё почтение!
И поцеловал мне руку. Затем, как бы в восхищении, покачал головой и добавил:
– Ах, Валерия Михайловна! Я прежде говорил, как вы обворожительны?
– Да, в одну из наших прошлых встреч, – улыбнулась я.
– Что ж, моё мнение только укрепилось! Вы бесподобны! Прошу вас.
И мы направились к дивану.
При нашем приближении девица нехотя встала и выжидающе посмотрела на мужчин.
– Как насчёт кофе? – поинтересовался Константин Эдуардович, едва мы расселись.
– Не откажусь, – согласилась я.
Тогда он повернулся к девице:
– Леночка, кофе для Валерии Михайловны, ну и для нас с Михаилом Александровичем как обычно.
– Хорошо, – процедила та сквозь зубы и удалилась.
Судя по всему, я ей активно не понравилась. Как впрочем, и она мне. Бывают ведь такие встречи, когда с первого взгляда возникает антипатия к человеку.
– Это ваша секретарша? – как можно более равнодушным тоном спросила я у Миши.
– Не-а, – усмехнулся гигант, и подбородком указал на своего помощника. – Эдуардыча.
Вот так вот. Ух, как меня это задело! Так проняло, что я не выдержала и брякнула, не подумав:
– Константин Эдуардович! Но это же моветон, окружать себя такими девицами. Это не соответствует вашему облику. Просто плебейство какое-то!
И тут же замерла от собственных слов. Но Константин Эдуардович лишь удивлённо усмехнулся и, откашлявшись, после небольшой заминки ответил:
– Ну, если перейти к историческим параллелям, то я бы это скорее отнёс к патрицианским привычкам. Однако я учту ваше замечание, Валерия Михайловна.
И мягко улыбнулся. Боже мой, как мне стало стыдно. Я принялась извиняться, но тут заговорил Миша:
– Так. Ша. Что-то наш базар никак не войдёт в нужное русло! Валерия Михайловна, вы чего это такая ершистая, словно недодрались с кем? Что-то случилось?
Ну вот, докатилась! Клиент начинает интересоваться проблемами собственного психотерапевта. Это уже ни в какие ворота не лезет. Надо брать себя в руки. Я глубоко вздохнула, зажмурилась и, резко выдохнув воздух, весело взглянула на своих собеседников:
– Здравствуйте! А вот и я! Не опоздала?
– Ни на секунду, – ответили мужчины.
Тут, весьма кстати, появилась Леночка и поставила передо мной чашечку кофе, сахарницу и блюдо с моими любимыми пирожными из французской кондитерской. Константину Эдуардовичу и Мише достались графин и бокалы, судя по всему, с коньяком, тарелки с лимоном и миниатюрными бутербродами.
– Ну, за встречу! – поднял Миша бокал, чокнулся с помощником и с удовольствием выпил.
Перед тем как попробовать кофе (кстати, сваренный просто замечательно), я с трудом удержалась от вопроса « Леночка, вы случайно не насыпали в кофе алмазной пыли?», но вовремя прикусила язык. К моему облегчению, эта особа вскоре удалилась в приёмную.
Некоторое время мы вели светскую беседу. Я поделилась впечатлениями от Турции, а Миша посвятил меня в истинную подоплёку некоторых интриг, развернувшихся в нашем городе из-за бурной деятельности, развёрнутой московскими бизнесменами. Константин Эдуардович по большей части молчал, лишь редкими репликами напоминая о своём присутствии.
После третьего тоста Миша обвёл зал рукой и спросил:
– Как вам, нравится здесь?
Я ответила, что да, конечно.
– Ну и замечательно. Вот здесь вы и будете работать.