Законная наследница

Оллби Айрис

— Зачем?

— Патерсоны выращивают цветы на продажу. Разве Брюс не показал тебе? Честное слово, иногда думаю, он знает какое-нибудь заклинание. У него все растет, а цветы — просто чудо. Розы — круглый год, в теплицах, конечно. Удивляюсь, как он все успевает. Брат ему не помощник, об отце и говорить не хочу… Принимайся за еду, дорогая. Возьми патоку — будет еще вкуснее.

— С удовольствием.

— Знаешь, кто очень любил патоку? Твой отец. — Джесси Морден налила себе кофе и тоже села за стол. — Как бы ты ни относилась к нему, я должна

сказать — он был прекрасным человеком.

Пэгги тяжко вздохнула.

— Поверь, мне незачем врать. Стивен получил Реджвуд в наследство, но труд на земле пришелся ему не по душе. Он хотел стать художником, жил для искусства. Однажды в его мастерской, во флигеле, появилась натурщица. Стивен, как безумный, писал ее портреты и отчаянно влюбился. Не знаю, зачем она вышла замуж. Может, думала, у него много денег. С самого начала их семейная жизнь не заладилась. Ссорились, мирились, потом родилась ты. Сама посуди, как он относился к жене, если дочь тоже назвал в честь нее — Пэгги. Все в Реджвуде надеялись — ребенок положит конец размолвкам. Отнюдь. Когда тебе исполнилось три года, твоя мать завела роман с нашим соседом — мистером Патерсоном. Об их связи сразу пошли толки. Она попросила развод. Стивен ужасно переживал, и в конце концов согласился, оговорив, что ребенок останется с ним. В качестве отступного та потребовала полмиллиона долларов. Вот тогда он и заложил имение. С тех пор Реджвуд в долгах, только благодаря Брюсу дела стали немного выправляться.

— Если отец откупился, почему мы уехали в Нью-Йорк? Ведь могли бы жить здесь все вместе, а не врозь.

— Дорогуша, у него не было выхода! — воскликнула миссис Морден. — Мамаша грозилась тебя похитить, и Стивен боялся, что она будет шантажировать, опять выклянчивая деньги. Он рассудил: чем меньше известно, где ты находишься, тем безопаснее. Поверь, решение отдать дочку чужим людям далось ему тяжело… Знай он, что твоя мать в конце концов объявится в Реджвуде… Думаю, Стивен никогда не простил бы ее, хотя и любил до беспамятства…

Сейчас Пэгги больше всего хотелось побыть одной. Слишком много подробностей драматической жизни семьи обрушилось на нее, терзая и без того изболевшееся сердце! Она уже собралась вернуться в спальню, однако не могла не выполнить просьбу Джесси Морден — отнести завтрак сиделке.

Пэгги поднялась по лестнице, осторожно неся поднос с кофейником, французскими тостами на закрытом блюде и стаканом апельсинового сока. Подойдя к знакомой уже двери, она негромко постучала.

Глория Стоун открыла сразу.

— Благодарю вас. Кофе очень кстати. А тосты, которые готовит миссис Морден, просто объедение.

Она забрала поднос и поставила его на стол. Из спальни больной слышались голоса.

— Сегодня у миссис Макинрой посетитель, — заметив удивление Пэгги, объяснила сиделка.

Не успела она это произнести, как на пороге появилась Энн, явно радостно оживленная. У нее вид как у кошки, слопавшей канарейку, не без раздражения подумала Пэгги.

— Как хорошо, что вы здесь! Миссис Макинрой хочет вас видеть. А вам придется отложить завтрак. Лед, который вы принесли миссис, растаял, наколите его еще раз.

Две вещи сразу насторожили Пэгги — медсестру явно отсылали, опасаясь лишних ушей, но почему девица, если она настоящая дочь или выдает себя за таковую, не называет миссис Макинрой «мамой»?

Пэгги собралась с духом и шагнула в комнату больной. Та сидела в кресле за письменным столом. Энн устроилась на стуле рядом. Несколько секунд все молчали. Пэгги стало не по себе.

— Вы хотели мне что-то сказать? — произнесла она запинаясь.

— Мы хотим заключить с вами сделку, — сообщила миссис Макинрой, не глядя Пэгги в глаза. Голос у нее был слабый, хрипловатый, впрочем, довольно решительный. — Учтите, более выгодную, чем можно ожидать здесь от других.

— Сделку?..

— Да! — резко бросила миссис Макинрой. — Мы предлагаем вам деньги. Взамен вы отказываетесь от своих притязаний на Реджвуд и немедленно уезжаете.

Размышляя, Пэгги склонила голову набок. Эта парочка походила на двух воришек, приготовившихся обчистить церковную кружку.

— О какой сумме идет речь? — чтобы как-то оттянуть время и сообразить, к чему они клонят, спросила она.

— Пятьсот долларов, — заявила миссис Макинрой тоном, будто предлагала миллионы.

Десять лет назад такая сумма действительно показалась бы Пэгги целым состоянием. Не спеши, приказала она себе. Деньги, которые тебе сулят, не более чем хитроумная ловушка.

— Мне нужно подумать, — уклончиво ответила Пэгги. Больная явно избегала смотреть ей в лицо. Неужели это чудовище действительно моя мать? — Предложение заманчивое. Я не понимаю, однако, зачем вы его делаете?

— Мы не хотим, чтобы вы остались ни с чем, когда адвокат сделает официальное заявление. Настоящая Пэгги Макинрой — это я.

Почему, спросила себя Пэгги, Энн в таком нетерпении, с какой стати торопится забежать вперед?

— Как вы собираетесь мне платить? — спросила она, чтобы еще оттянуть время.

— Чеком! — заявила миссис Макинрой как о само собой разумеющемся.

— Нет уж, благодарю вас, — возразила Пэгги. — Я видела слишком много фальшивых, только наличными. — В ее голове роились тысячи вопросов, а самый главный — неужели они поверили, что она примет их предложение? Где же Брюс? Он нужен ей немедленно. Те, кто утверждает, будто женщины слабый пол, несут чепуху, и пример тому — сидящие напротив.

— Или чек, или ничего! — угрожающе выкрикнула миссис Макинрой.

— Наличными, — хладнокровно повторила Пэгги.

— Энн, сколько у тебя с собой? У меня наличными пятьдесят долларов. — Миссис Макинрой дрожащими руками рылась в ящике письменного стола.

— У меня двадцать, — отозвалась Энн довольно испуганно. — Они в спальне. Разве могла я предположить, что у вас нет денег?

— Они у меня есть, но не здесь. — Больная громко захлопнула ящик.