Законы амазонок. Сокращенная версия
Шрифт:
Холодный металл обжигает кожу, я тру запястье. Браслет автоматически фиксируется и теперь я не смогу его снять без помощи кого-то из командиров. Представляю, как взрыв отсекает мне руку, или пускает электрический импульс, способствующий остановке сердца. Глупо… Зачем им так с нами поступать? Ну с другой стороны, ведь еще вчера в зал, где проходил званый ужин напихали с полсотни до зубов вооруженных солдат, и всё из-за нас… Остается надеяться, что, заключив союз, опасения Ксалиоса развеялись и мы теперь под менее пристальным надзором.
Мне нравится ехать в машине, мы словно плывем по воздуху так тихо она работает. Спустя пять минут и три перекрестка, Олиф бодренько нам заявляет:
– Мы на месте!
Ну вот… Веселье оказалось слишком краткосрочным. Кататься по городу куда интереснее чем заниматься благотворительностью.
При виде здания, что они гордо зовут Центром Матери и Ребенка у нас с Клиери опускаются руки. Мы переглядываемся. На фоне пафосных зданий из непрозрачного цветного стекла, устеленных под линеечку асфальтом дорог, и прогрессивных технологий, то что мы видим сейчас кажется исторической памяткой – руинами.
Благотворительный Центр выглядит не лучше квартала бедняков. Отсыревшее до вываленных местами дыр двухэтажное здание. Высокие кованые ворота закрывают от лишних глаз придомовую территорию.
Окна в доме деревянные, их состояние практически аварийное, кажется если хорошенько грюкнуть, дерево превратиться в труху. Они завешаны тряпками. Двор на удивление зеленый, первым делом в глаза бросается почва, она покрыта молодой травой.
В той части города, что мы видели, совсем нет парковой зоны, или хотя бы придорожных клумб, все плотно устелено серым асфальтом, от чего общее ощущение восприятия города кажется ещё серее. Где ни где расставлены вазоны с цветами или декоративными деревьями, в основном под витринами модных магазинов. Здесь же, всё так похоже на наш дом, что я чувствую горьковатый привкус во рту, а на душе залегает тяжесть грусти. Кажется, я скучаю.
Олиф проводит экскурсию, рассказывает про то как устроен Центр. Система поддержания жизнедеятельности в Центре зависит от реализации, изготовляемой в этих стенах продукции. Ещё в самом начале, когда Элеонора только внедряла такой вид социальной структуры, стало ясно, что на благотворительные взносы много ртов не прокормишь. Было принято решение развернуть на базе Центра деятельность. В начале это была мелкая пряжа, доход от которой ровным счетом не покрывал ничего. Центр жил на содержании Ксалиоса, что бережет его в память о матери. Благодаря Олиф теперь здесь полноценный цех производства.
Женщины шьют медицинскую форму и всякие принадлежности домашней утвари: наволочки, мягкие чехлы на табурет и т.д. Много ума не нужно, чтобы три стежка по прямой прострочить, а доход от реализации куда выше прежнего. Женщины работают посредством бригад – пока одни на производстве, другие занимаются хозяйством и детьми. Эта система напоминает быт у амазонок – пока старейшины занимаются хозяйством и детьми, старшие сестры тренируют младших и охотятся. Вполне неплохо, учитывая условия жизни здешних работяг, тех кто трудится за кусок хлеба, а то и вообще впроголодь.
Олиф занимается организацией сбыта товаров и приемом заказов на них, ну и частично распределением вырученных средств. Из неё вышел вполне умелый начальник, как для особы двадцати одного года отроду.
Первым делом мы посещаем швейный цех. Глаза женщин по-особенному светятся, как только они слышат слово «амазонки». От такого внимания я чувствую себя неуютно, чего не скажешь о Марине. Эта молчунья чувствует себя, как рыба в воде. Спина ровная, нос приподнят, а взгляд горд.
Марина так активно принялась вникать в процесс производства, что даже разговорилась и позволила нам самостоятельно разгуливать по Центру. Дарий взялся таскать ящики с тканями, Клиери как хвостик увязалась за ним, Олиф принялась вычитывать старшую смены за некачественную партию санитарных передников, а я… Мне невыносимо смотреть в глаза этим женщинам. Я вижу под усталыми улыбками надломленные души.
Конец ознакомительного фрагмента.