Законы магии
Шрифт:
— О чем речь, конечно. Ну, бывай! — Рион бодро ударил Лекса по плечу.
— Ага. Кстати, можно я коня твоего возьму?
— А? — растерялся герцог. — Вообще-то, это мой любимый…
— Я оставлю его в Араке. Заберёшь.
— Ладно, — сдался Рион.
Лекс вскочил на коня, еще раз всем кивнул и поскакал прочь.
Эпилог
Грохот, пыль, страшная боль в правой руке. Надо вставать и идти, иначе так и сдохнешь здесь, под обломками. Ничего не видно… пыль… пыль… грохот. Удар по голове…
Торн открыл глаза. Деревянный побеленный потолок, плетенное кресло-качалка.
Юноша, как всегда, не успел заметить, когда мысли перемешались со сном, оживив недавние события. Голова раскалывалась. Торн привычным движением хотел помассировать лоб, но ткнув голову культей, выругался и резко встал. Подошел к окну. Время уже, судя по всему, перевалило за полдень. Торн потянулся, зевнул и принялся одеваться. В доме никого не было. Юноша прошел в кухню, на печи стоял обед, томатный суп. Торн перекусил, тщательно все за собой помыл и вышел во двор.
Унылое очарование глубинки, чуть припорошенное снегом. Маленькие, немногочисленные домики, расставленные друг от друга на значительном отдалении. Сады, огороды, скотные дворы. Торн тяжело вздохнул. У этого места даже названия нет. Говорили просто — пригород Паталы. Хотя до города было километров десять.
Голову чуть-чуть отпустило. Юноша посмотрел на небо, наслаждаясь чистым морозным воздухом. Совсем не таким, как там…
Пыль забивала легкие, но дышать было больно еще по какой-то причине, возможно при падении повредил ребра. Удивительно, как жив остался. Где-то, конечно помогли навыки сумеречных, но все же… Надо вставать. Один глаз не видит, неужели?.. Нет, просто слипся от засохшей крови и пыли. Наконец, получилось встать, но как же больно. Сильно тошнит, наверное, сотрясение. Куда идти? Ничего не разобрать.
Торн открыл глаза и с тоской посмотрел на дровницу, внутри, и рядом с которой валялись поленья. С ними юноша вел войну уже три дня. Хотя Адела сказала, что это не проблема и она, как всегда, попросит помощи соседа-дровосека. Но Торн хотел быть хоть чем-то полезен. К тому же, пора бы заняться собой, раны уже зажили и тело требовало нагрузки. Торн взял колун, установил полено на пень, размахнулся. Удар. Колун соскальзывает, полено отлетает в сторону забора. Юноша выругался, но смиренно пошел за непослушной деревяшкой. Нужно успокоиться.
Торн закрыл глаза и сделал глубокий вздох. Сосредоточиться. Он потерял руку, а не голову. Сумеречных закаляли в разных условиях, отрабатывали разные ситуации и одной из приоритетных задач — одинаково высокое владение и правой и левой рукой. Конечно, дети, которые попадали в орден в малом возрасте, обучались этому лучше и быстрее, но даже они, несмотря на все тренировки, предпочитали больше пользоваться «рабочей» рукой. Торна переучивали уже подростком, и он не слишком был успешен в этом направлении. Сейчас приходилось осваиваться, начиная, чуть ли не с самых основ.
Юноша отложил полено, расставил ноги на ширину плеч, обхватил колун поудобнее и методично, несильно, целясь в середину пня, стал отрабатывать удары. Бум, бум… бум…
…Бум, бум… бум. Каждый шаг эхом отдавался в голове. Нужно было добраться до города, но Торн не был уверен, что идет в нужном направлении. Патала была всего в паре километров, и можно было увидеть дым над деревьями — свидетельство развернувшейся битвы, но юноша смотрел только под ноги, удивляясь, как вообще он способен идти. Его тело напоминало механизм,
Торн вытер пот со лба и осмотрелся. На улице уже начало темнеть, юноша даже не заметил, как отработал несколько часов. Полки дровницы уже были заполнены на четверть. Что ж, тренировки дают результаты, еще день-два и с дровами будет покончено. Торн грустно и несколько раздражённо, усмехнулся. Радоваться таким незначительным вещам. До чего же он размяк!
Юноша пошел в, пристроенную здесь же, во дворе, маленькую баньку, умылся ледяной водой и отправился готовить чай. Скоро должна вернуться Адела.
Тяжелая работа и холодная вода, окончательно смыли утреннее раздражение и головную боль. Торн устроился на кресле-качалке с чашкой горячего чая и стал задумчиво смотреть в окно, размышляя над загадками человеческой души.
Месяц назад у него было все: планы на будущее, здоровье, сила. А что теперь? Никому ненужный калека, рубящий дрова, в Богиней забытом захолустье, да проводящий вечера за чашкой горячего чая или чтением книг. Противно. Но самое противное заключалось в том, что иногда, в его голове проскальзывала мерзкая, глупая мысль о том, что ему все это доставляет удовольствие. Конечно, Торн гнал от себя подобные ощущения, стараясь сосредоточиться на главном — что делать дальше, но со временем, перспективы на туманное будущее вырисовывались все мрачнее, а покой и уют настоящего, все сильнее окутывали его уставшее, израненное тело и разум. В последнее время юноша много об этом думал и все больше беспокоился. Его место не здесь. У него совсем иное предназначение.
Странное дело, Торн совсем не испытывал злости к алхимику. Тот победил дважды, используя не только мастерство владения оружием, но и сноровку, хитрость, удачу, в конце концов. Торн не собирался его искать, не собирался мстить. Конечно, алхимик покалечил его, забрал все надежды, перечеркнул все планы, изменил его жизнь, и пока неизвестно, куда приведут эти перемены. Но Торн твердо решил — его враг остался в прошлом.
Алхимик был разрушающим началом в переменах жизни сумеречного воина Лагола, но было и созидательное. Торн прикрыл глаза…
…Веки будто налиты свинцом. Один глаз еще поддался, второй было не открыть, юноша вспомнил, что это из-за засохшей крови и бросил попытки. Торн посмотрел по сторонам, на площади перед воротами случилось какое-то оживление. Бой в городе, судя по звукам уже завершился, поэтому причина суматохи была в другом. Многие люди тревожно смотрели в сторону Летнего дворца. Через минуту на площади появилась кавалькада, во главе которой стоял сам герцог Рион. Лицо его было напряженным и злым, видимо в резиденции случилось что-то серьезное. Группа всадников приблизилась, и Торн от изумления приподнял голову, хотя, казалось, сил двигаться, уже нет. Рядом с герцогом скакала графиня Крейптон, целая и невредимая. Вот уж чудеса! И тут промахнулся…