Шрифт:
Глава 1
Столица. Зал консультаций. Романова Стефания Алексеевна и Ажарова Ульяна Владимировна.
Под чутким надзором безмолвной имперской стражи две наиболее властных женщины империи сидели за бокалом вина и лёгкой закуской и обсуждали одну из последних животрепещущих тем.
Берестьевы. Одна из них заварила эту кашу. Вторая должна была её расхлебать. Но слишком уж густым вышло варево, поэтому глава корпуса псиоников, что разместилась в одноимённом дворце рядом с императорским,
Псионики, что умеют копаться в мозгах других и манипулировать людьми, всегда считались элитой и были для императорского рода подобны несокрушимому щиту. C лёгкостью вскрывали возможные бунты, заговоры и прочие проблемы, которые могли бы пошатнуть устои империума. Однако имелся у них недостаток… Они не отличались боевой силой, а потому являлись лакомой целью для вражеской разведки и диверсантов. Поэтому их всегда охраняли могущественные воители из имперской гвардии, куда бы те не направлялись.
У древних родов империи, которых ещё называли боярскими, были свои методы защиты от этих вездесущих псиоников. В первую очередь законы империи. Один из них, подписанный более пятисот лет назад, лишил любые рода, кроме императорского, власти над талантливыми псиониками. Любой, в ком проснулась подобная магия, становился на учёт и отправлялся в столицу, чтобы жить и работать на благо империи, а не какого-то отдельного рода. Взамен все древние рода получили иммунитет для старших членов своей семьи, так что нельзя было просто взять и приказать явиться на допрос.
Единственный способ обойти это правило — «Капонария». Другой древний закон, который развязывает руки императорскому роду против тех, кто подозревается в измене. Высказать подобную претензию обязан лично император на Совете империума перед главами могущественных родов, что занимают должности советников. После оглашения должен предъявить доказательства, и только после принятия их советом он мог действовать.
Сложная система ограничений и противовесов, что возвеличивала силу императорского рода, но при этом поддерживала интересы других родов, даруя им своего рода «свободу» и «гарантии».
Безусловно, ничего не идеально в этом мире, и ситуация с Берестьевыми тому подтверждение. На них напали без «Капонарии». Взвесили все за и против и решили, что действовать надо быстро. Были и те, что лишь обрадовались освобождению земель и уничтожению опасного и влиятельного рода, и те, что кране возмутились подобной выходкой. И последних оказалось гораздо больше. И потому сейчас практически полностью исполненный план, что после широкой огласки в СМИ и активной пропаганды был весьма добродушно принят простолюдинами, медленно трещал по швам.
— Ульянушка, душенька моя, как тебе вино?
— Идеальное, ваше величество! Лучшее, что я пробовала, — соврала не моргнув и глазом Ажарова, глава корпуса псиоников.
— Я рада, что тебе нравится. А как по мне… — Стефания убрала с лица такую же фальшивую улыбку, как и у собеседницы, и, прикрыв на миг глаза, вылила своё вино на пол: — редкое дерьмо. — А теперь ответь мне, пожалуйста, на один вопрос… — вернула бокал на стол, не отводя хищного взгляда от Ульяны. — Очень просто вопрос. Кто глава рода Берестьевых?
И любительница острых ощущений тут же ощутила зуд на шее. Осторожно прикоснувшись к приоткрытым по воле собеседницы мыслям, Ульяна увидела уготовленную для себя виселицу.
«Надо что-то ответить!..» — подумала глава специального отдела разведки герцогиня Ажарова и нервно сглотнула.
— Мы ищем его. У нас уже есть зацепки. Несколько групп уже вылетели из столицы и работают в этом направлении… — осторожно произнесла вызванная на ковёр женщина.
— Я тебя ещё раз спрашиваю: как ты и все наши разведчики из тайной канцелярии могли пропустить это? Почему, объясни мне, наш и так рискованный план, что вызвал бурю негодований среди старых пердунов, не только не закончен, а ещё и появляются всё новые и новые проблемы?! — повысив под конец голос, регент империи швырнула бокал на мраморный пол, и хрустальный сосуд разлетелся на тысячи осколков.
— Ваше Величество, мы поймаем его! — тут же склонилась Ажарова. — Я лично ему мозги расплавлю! Неделю… Дайте мне хотя бы неделю!
— Дура ты. Залевский уже принёс мне материалы, и я с ними ознакомилась. Внимательно ознакомилась. Что, думаешь, что этот новоявленный глава рода, который жил в тени всё это время, это тот подброшенный Золотарёвой ребёнок?
— Ваше Величество… Это наиболее вероятный вариант. Я всё узнала: он инвалид. Я привлеку наших лучших специалистов, и мы…
— Что, похитите его? Мне Золотарёва за своего старшего сына уже миллион писем написала, подписанных многочисленными главами родов. Если я ещё и с ними начну открытую вражду, это пошатнёт империю! Я ещё не готова смести все старые рода и заменить их новыми! Именно поэтому Владимира было решено женить, как главу рода Берестьевых, а не убить! А ты предлагаешь её младшего сына, что у неё под боком всю жизнь рос, похитить и пытать?! Гениально! Как я, б****, сама не догадалась?! — метала Романова.
— Ваше величество, простите мне мою глупость, — продолжала сверлить глазами стол Ульяна. — Я недостаточно мудра и прозорлива, в сравнении с вами, и мне никогда не стать такой же…
— Да заткнись ты уже, жополизка сраная… — правительница империи тяжело вздохнула, понимая, что сама создала себе проблем, решив поиграть мышцами.
«Маленькая победоносная война превратилась в… Чёрте что она превратилась!» — с болью в голове пробурчала Стефания про себя.
— Работай по другим вариантам. Доклад о проделанной работе мне на стол ежедневно. По Золотарёвым: глаз не спускайте, и в их родовые земли без моего ведома не суйтесь. Всё ясно?
— Так точно, — расслабленно подняла голову Ажарова, — ваше величество. Сегодня утром до меня дошли слухи, что приёмному сыну Золотарёвой нездоровится последнее время.
— Источник слухов?
— Залевский нашептал. А ему — кто-то из его разведчиков.
— Хм, а мне не нашептал… Впрочем… — правительница задумчиво посмотрела на огромный гобелен, на котором изображался её сын, занявший императорский трон благодаря судьбе, — он прибудет ко мне лишь после обеда.
Иногда Стефания даже жалела, что её супруг скончался так внезапно и рано. Не потому, что любила, а потому, что слишком много проблем вдруг свалилось на неё плечи.