Законы Рода. Том 2
Шрифт:
— Видел. Как каждый из вас до конца сражался, видел. Передам полкану вашему. Ещё что кому?
— Да, Саньке Акинфеву, если он жив, КХА-КХА… Саньке скажи, чтобы мои погребные и отложенные переслал в Саратовский дом-интернат. Вроде и всё…
Не густо… Жизнь наёмников такая, что и передать особо нечего. Вся жизнь — бесконечная череда битв и отдыха в беспамятстве.
— Помоги руку поднять… — скосил он глаза на свою правую руку, в которой лежал пистолет: — Слишком — больно…
Я не смог ему отказать. Не хотел, чтобы он мучился. И рука его
Он погиб. И другие погибли. Ещё трое были в крайне тяжёлом состоянии, и лишь один из них в сознании. Все они обречены: моё зелье тут не поможет.
Многим досталось от когтей и клыков монстров. Кого-то заживо жрали твари, пока существовал разлом. Кому-то досталось от Химеры.
Я сидел посреди этого побоища в одиночестве. Где-то там, вдалеке, я слышал других монстров. Химеры, Гидры, Просты… Понятия не имею, кто остался. Благо сюда они не сунулись даже после смерти огромного таракана. Думаю, это можно считать знаком: другой Химеры на свободе не имеется.
В голове пустота. Я понимал, что мне нужно двигаться дальше, что надо найти ядро подземелья и забрать этот проклятый осколок… Добить тварей и, подготовившись достаточно, идти к своим. Чем скорее, тем лучше. Только… Я и понятия не имею, где нахожусь. Возможно, моя дорога к цивилизации займёт куда больше времени, чем думаю.
Учёные говорят, что дальность разломов не превышает сотни километров от излома, где он формируется. А ещё говорят, что максимальный размер разлома — примерно с могучий Белаз, что обусловлено размером тварей. Главное, чтобы прошли… Якобы. Только теперь я очень даже сомневаюсь в этих словах.
Можно ещё вспомнить об открывающихся разломах близ городов, когда в сотне километров изломов нет. И ведь солдаты схожие байки травят, как тогда в поезде. Нда-а… Попал я, конечно…
Я тяжело вздохнул, поднялся, опираясь на копьё, и посмотрел на множество трупов монстров и людей вокруг. И одного хомяка, что уже куда-то «унёс» моего первого гвардейца рода Краст Жужжу.
— Пи? — требовательно протянул вперёд лапку он, надеясь выпросить сладость.
— Не пи… Слушай, ты же где-то хранишь всё, что собираешь… Шишки свои, Жужжу таскаешь каким-то образом с собой…
— Пи-пи… — подтвердил он.
— У меня нет рюкзака. Нет места для сбора трофеев и добычи. А если я всё это соберу с собой, и ты мне потом передашь, то в городе я смогу это продать… Ну, скажем так, этого хватит, чтобы обменять на десять шоколадок!
— Пи? ПИ!
— Ох, дружок, тебя не обманешь… Да, тут только вот этот меч можно будет на пять плиток с орешками обменять. Если же разделать монстров, собрать добычу, вытащить все изменённые растения, руды, грибы… То, я думаю, двадцать. Может, даже двадцать пять шоколадок можно будет получить в обмен. Ну что, справишься? Сможешь для меня собрать те вещи, что я укажу, а потом отдать?
От моих слов хомяк начал выглядеть как бык. Тяжело дышал, фыркал, смотрел широкими глазами.
— Пи? — спросил он и проглотив
— Да, даже с орешками, — подтвердил я.
— ПИ!
Мне даже ничего говорить не пришлось, когда хомяк начал носиться по полю, останавливаться то у тел монстров, то у заброшенного снаружи оружия и, вопросительно попискивать, мол забираем или нет.
Я же лишь надеялся, что он не надорвётся — и что меня не кинет. Не думаю, что он умеет считать. Но если научится, для меня это будет печальным событием…
Что ж, раз уж я начинаю тотальную зачистку этого излома… Есть смысл позаботиться об общечеловеческих ценностях. Собрать цепочки с номерными жетонами военных и того наёмника, документы, что подскажут их имена и помогут передать весточку родным. Вытащить их наружу и похоронить. Если этого не сделаю я, то этого никто не сделает.
— Хотел самостоятельно исследовать Сибирь и практиковаться, так получите и распишитесь, ярл Краст… — пробурчал я и принялся за работу.
В первую очередь стал перетаскивать тела людей на очищенный от трупов монстров квадрат.
Ликвидаторы… Ими не рождаются. Ими не становятся. Ими — умирают! это люди, что до последнего ведут бой и оберегают своей собственной жизнью покой простых людей и нашей Родины.
Они заслуживают покой. И я всё сделаю. Отдыхайте, герои!
Подземелья дворца Псиоников.
В камеру номер шесть прибыл очередной посетитель. На этот раз цель визита кардинально отличалась.
Измайлова Екатерина, одна из тридцати официальных псиоников империи в ранге магистра и выше стояла перед дверью и напряжённо думала.
Впервые за свою жизнь она оказалась в такой ситуации. Ей было позволено делать всё что только заблагорассудится. Главное — не убить и не дать сбежать «подозреваемому». И сейчас, стоя перед этой дверью, она понимала: больше не висит над ней незримая рука её наставницы, больше нет нужды соответствовать образу, который она сама в себе воспитала. Вернее, ей помогли воспитать.
Она была хорошим псиоником. Хорошим магом. И отличным дознавателем. И в этом-то и крылась проблема этой молодой девушки, которая попросту не решалась сделать ещё один шаг в камеру Владимира.
Псиоников учили быть жестокими. Быть хладнокровными, властными магами с гнетущей аурой. Они — та самая Баба Яга, которую боится встретить на своём пути любой житель империи. И неважно, аристократ он или простолюдин. Тот, кто попадёт в их руки, обречён на страдания. Это знали все. Это не скрывалось, ведь они были щитом империи от зла. Порой это зло имело смазливые лица, благородные мотивы, популярные в народе лозунги… Но все они несли за собой разруху. И все они, даже притворяясь ангелами, были способны сделать величайшее зло из всех, что только возможно, — нарушить стабильность империи. Раскачать этого гиганта и создать прецедент, что приведёт к разрушениям и войнам.