Законы Рода. Том 6
Шрифт:
А охранник хорош. Знает всех в лицо. Не просто так он со своими коллегами тут встречает гостей и студентов.
Я отправился по подсвеченной даже днём яркой синей подсветкой «тропинке» в сторону главной площади. Тут даже без карты, если впервые окажешься, не заблудишься. Ну если только совсем уж уникальный студент каким-то образом сумеет поступить. Но тут вроде как элита… Вряд ли клинических идиотов допустят до учёбы.
— О, ну надо же. Ошибся…
Заприметил я конфликт. Один парнишка со сверкающей на солнце лысой башкой стоял в окружении четырёх других студентов, что были явно постарше.
Я провёл по своей шевелюре,
— Не нарывайся. Не лезь, куда тебя не просят. А если просят, убедись, что просящий имеет титул выше твоего и курсом выше. Ну или это преподаватель, — предупреждала она меня и рассказывала о многочисленных порядках, что издавна царят в этом заведении.
Так, если студенты с одного курса, то вне зависимости от статуса они равны. Исключение: если даже за пределами академии один студент является вассалом другого. Только на простолюдинов это не распространяется… Официально.
Естественно, есть те, кто при власти, кто богат, кто беден. Сама академия не сильно ограничивает соперничество между студентами и не вмешивается в дела родов. Единственное, что в академии требуют, — любые споры и недовольства решать друг с другом на арене, а не на тропках по дороге к корпусам. Хотя до мордобоя пока не дошло. Да и вряд ли дойдёт…
Если же с тобой разговаривает старшекурсник… То ты в любом случае должен проявить должное уважение, даже если ты сын князя, а тебя в буфет за булочкой пошлёт сын барона. Другое дело, что за пределами академии тебе придётся отвечать за свои действия, слова и дерзость. Так что большая часть людей продолжает поддерживать те же традиции чинопочитания, в зависимости от титула другой стороны. Впрочем, чисто в теории простолюдин может просто взять и вызвать сына князя на дуэль, если они однокурсники. И князь не сможет за пределами академии просто взять и за подобную дерзость отправить десяток телохранителей, чтобы те выбили всю дурь из возомнившей себя невесть кем черни. Вернее, сможет, но очень пострадает имидж. С трусами никто дел иметь не желает.
В общем, из-за всех этих нюансов с подначиванием соперничества и принципом невмешательства преподавателей академии в процесс «закалки характера студиозов» и возможны различные эксцессы в стенах академии. И само собой, каждый вправе сам решать, принимать ли ему брошенный вызов или нет. И тут оказывается, что один в поле не воин. Многие любят сбиваться в стайки, ища поддержки у сильнейших не только здесь, но и за стенами академии. Высокородные дети бояр в почёте и учатся управлять, вести переговоры, находить подчинённых или же друзей. В общем, каждый таким образом находит своё место и закаляет характер, чтобы потом с гордостью нести звание выпускника. Ну, почти все… И думается мне, что ни один старшекурсник не рискнёт подойти к Карлу Йорке или графу Скорупскому и отправить за сигаретами. А вот я помоложе выгляжу… Да и не только выгляжу.
Даже интересно, как тут ко мне будут относиться те, кто привык доминировать, властвовать и, возможно, даже унижать своих оппонентов, сбиваясь в стаю и, прикрываясь какой-нибудь важной шишкой, развивать свои «таланты командования».
— Куда это ты собрался? — подхватила меня под руку Светлова, вынырнув из-за спины. — Так и думала, что тебя с порога нельзя оставлять. Уже собрался вмешаться?
— Да. А что, нельзя?
— Ещё успеешь. Эта тройка с третьего курса. Четвёртый
— А ты откуда знаешь?
— Я уже полчаса тебя тут караулю, зная, что ты не сможешь просто провести этот день без создания самому себе проблем.
— Понял меня, бастард никчёмный? Если я сказал, то ты делаешь! И меня не волнуют, какие у тебя там проблемы, что ты за городом или ещё в какой-то жопе. Ты — моя шестёрка, мой мальчик на побегушках! Понял ты меня, ушлёпок?! — схватил Конюхов лысого за шею и притянул к себе. — Не будешь бегать за мной, как сучонок, я приду в твой дом и поимею твоих сестрёнок. И даже твою суку мать, что родила такого имбецила. Понял меня?
— Понял. Господин…
— Кто тебе разрешил волосы сбривать?
— Отец настоял. Чтобы я род не позорил…
— Это я решать буду, как и в чём тебе ходить, дебил. Или в прошлый раз тебе не хватило урока? — толкнул засранец лысого, и тот покорно поклонился, даже глазом не моргнув.
Обалдеть у него выдержка! Я бы уже в бубен дал. Возможно, даже дважды.
— Мирослав! МИРОСЛАВ! Стой! Да стой же ты! — напрасно щебетала Лена, вцепившись в мою руку и пытаясь прикинуться якорем, чтобы остановить меня на пути к столь любимым мной приключениям.
— Чё надо, новичок? — посмотрел на меня один из свиты «доблестного» графа.
— Лена, чё, нашла-таки нового хахаля? Мелкородный он, конечно, но я всё равно тебя поздравляю, — косо взглянув на меня и на Светлову, выдал тираду сынок графа Конюхова.
— Да не убью я его, постой здесь, — отцепил я руку Лены и, проигнорировав всё ещё стоящего в поклоне лысого первокурсника, равно как и трёх дружков графского сынка, подошёл почти вплотную к Конюхову и навис над ним.
Он бессильно попытался отодвинуть меня, толкнув хлипким и жалким кулачком, да только сам же и сделал два шага назад.
— Какие у тебя вопросы, чё прижимаешься?
— А ты мне не нравишься. Сильно. Слушай и запоминай, Конюхов. Мотай на гриву свою несколько новых правил, которых тебе стоит придерживаться в академии. Первое: к Елене Александровне обращаться только по имени-отчеству, сопровождая своё обращение полным уважения поклоном.
— Что ты себе позволяешь! — решил влезть прихвостень номер один, но я быстро урезонил его сопротивление: выбросил в сторону руку и, стальной хваткой сжимая его шею, слегка приподнял.
— Не перебивай, — И швырнул его в сторону, позволив дышать вновь. — Продолжим. Второе правило… Я не люблю, когда вокруг меня шум и гам. Это мешает мне сосредоточиться на своих мыслях.
Другие двое прихвостней бросились к первому, чтобы помочь подняться, а Конюхов раздул грудь, гордо задрал голову и начал что-то лепетать. Какой-то бред про то, что он знает, кто я такой, и его так просто не спровоцировать, что вообще я глупец, раз начинаю первый же день учёбы с конфликта с целым графским родом, и совершаю огромную ошибку, за которую мне придётся извиняться. Говорил он параллельно со мной, что, откровенно говоря, бесило. А у меня и так настроение паршивое с утра из-за новостей. Ну я и влепил ему отрезвляющую пощёчину, от которой правая половина его лица вмиг покраснела и вскоре начала опухать. Ударил очень легко, чтобы не нанести травм, но даже так он еле на ногах устоял.