Законы войны
Шрифт:
Сашка увидел, что мотоцикл джихадиста — лицензионный, трехсотпятидесятикубовый «ДКВ». Это значит, на сто кубов меньше, чем их «Хонда». На скоростной трассе они его достанут.
Словно понимая это же самое, джихадист коротко обернулся и выстрелил дважды в них. Нищий резко рванул руль, и они, пролетев между двумя метровой высоты ти-уоллсами, — это было место для разворота, — вылетели на встречку.
Пули пролетели мимо, выбив куски из бетона.
— Ах ты…
На них с гудением надвигался грузовик, Сашка видел белое как мел лицо водителя в низкой, расположенной на британский манер кабине водителя. В последний момент «нищий» дернул руль, прибавил газа — и они пронеслись между бортом грузовика и бетонной стеной отбойника…
Еще один
Джихадиста не было. Его мотоцикла тоже.
— Он пропал! Он пропал!
«Нищий» начал перестраиваться с тем, чтобы мотоцикл был в крайнем правом ряду. Это было еще страшнее — на встречке ты хотя бы видишь, кто летит на тебя…
— Антарес, Антарес, контакт с целью потерян…
— Твою мать, Медведь, ты что, не слышишь? Он бросил мотоцикл, передвигается пешком. Бросайте свой мотоцикл сейчас же!
Видимо, наводчик уже вызывал его, и не раз — просто он не слышал от страха. Сашка хлопнул своего водителя по плечу.
— Стой! Выбираемся!
Они остановились у стены, которая огораживала дорогу и не давала заводиться кафушкам, торговцам и нищим по обочине. Справа тянуло дымом, дым поднимался к небу полупрозрачными лисьими хвостами…
Перевалились через метровой высоты бетонную стену, плюхнулись на землю. Дорога была на насыпи, насыпь шла вниз. За их спинами раздался грохот — видимо, брошенному на дороге мотоциклу пришел конец. Это скоростная трасса, почти германский автобан, тут бросать ничего нельзя…
— Господи боже… — проговорил Сашка, потому что больше сказать было нечего.
Нищий первым поднялся на ноги.
— Пошли, надо спешить. У тебя сохранилось наведение?
— Да. Антарес, Антарес, прошу наведения…
— Медведь, это Антарес. Цель движется пешком, направление — юго-восток, он думает, что оторвался от вас. Вы можете его перехватить. Немедленно начинайте движение прямо, пройдете примерно километр и перехватите его. Впереди лагерь нищих, пройдете через него…
— Антарес, вас не понял, повторите. Какой лагерь нищих?!
«Нищий» потянул носом воздух. Достал пистолет с глушителем, оттянул затвор, чтобы убедиться, что патрон в патроннике
— Мясовары, — уверенно заключил он, — пошли…
Мясовары?!
То, что он увидел, Сашка запомнил на всю жизнь. Для паренька из благополучной Империи, где есть бедные, но нет (совсем нет!) нищих, — это было шоком.
Лагерь мясоваров располагался у одного из мостов, построенного через реку Малир, текущую совсем рядом с Карачи, у промышленного района. Это было, считай, самое устье реки, оно подтапливалось, когда ветер гнал нагонную волну с Арабского моря, унося потом с собой тонны и тонны грязи. Словно какая-то насмешка — с того берега реки, по которому они шли, виделся недавно построенный североамериканцами (Монсанто) завод по производству удобрений и генетически модифицированных семян [9] . Это были высокие, покрашенные белым ангары, похожие на космопорт из какого-то фантастического фильма, потому что они были круглые, а не обычные прямоугольные с крышей. Это зрелище видели каждый день пятьдесят с лишним тысяч человек, ютящихся в дельте Малира в крошечных хижинах, сделанных из подручного материала со свалки…
9
Генетически модифицированные семена — это семена, которые произрастают только один раз, — семена из урожая уже сами не дадут всходов. Эта технология имеется и применяется и в нашем мире — будь послушным, а то мы не дадим тебе семян и будет голод. В Российской Империи использование «одноразовых» семян каралось по закону.
Было страшно. Огромный лагерь — но хижины, которые там были, были высотой по плечо высоким русским, а некоторые и того ниже. Многие жили и вовсе без хижин. Полно детей и полно крыс, которые настолько обнаглели, что не боялись людей совершенно.
Мясоварам со всего Карачи свозили ободранные кости с остатками мяса и то, что не шло в пищу. Мясовары варили все это прямо здесь, на кострах, в огромных котлах, этим и питались. В качестве топлива использовали все, что угодно, с деревом было плохо, оно было дефицитом — использовали те же резаные автомобильные покрышки. Кости так же размалывали в костопальнях на костяную крупку. На костопальнях работали дети, но не все, а только те, кому повезло. Остальные не работали нигде. Это был лагерь отверженных, выброшенных обществом людей — и шансов выбраться в нормальный мир, туда, где у людей есть дом, машина, работа, у них практически не было. Они были обречены провести всю свою жизнь здесь, в этом грязном, дымном аду, без каких-либо шансов что-то изменить…
Борецков вдруг почувствовал стыд.
Они шли через лагерь, прикрывая друг друга — и взрослые суетливо прятались в своих хижинах, а дети, еще не привыкшие бояться, перебегали за ними, их становилось все больше и больше. Из-за дыма было плохо видно, слезились глаза, но под ногами были кости, как после бойни, а прогалы в дыму открывали картины, достойные самого Иеронима Босха [10] . Даже люди здесь были почти что не людьми — темные, кривоногие, в грязной одежде, согбенные, передвигающиеся почти как обезьяны…
10
Средневековый художник, основная тема творчества — ад и адские муки.
Это был две тысячи шестнадцатый год от Рождества Христова. Территория Российской Империи.
Сашка вдруг понял одну простую вещь. Что тот беспилотник, который постоянно следит за ними, недреманное око в небесах, обеспечивающее и наблюдение, и связь, а если нужно будет, то и огневую поддержку ракетами, — стоит дороже, чем кров и нормальная жизнь для этих людей. Для всех этих людей. Что в терроре есть что-то, что они не поняли до конца, не осознали. Что террорист — это не просто цель в прицеле твоего автомата, что это не объект ненависти, не фотография в деле оперативной разработки. Что это тоже человек — и стать террористом его подвигли какие-то жизненные обстоятельства. Что если единственный способ вырваться отсюда — это пойти в контору типа «Проповедь и джихад», как ту, которую они только что разгромили, и завербоваться террористом, — то в этом вина обеих сторон. Не только англичан — весь мир виноват в этом, даже русские. Виноват тем, что в мире, который они выстроили и который защищают с оружием в руках, нет места вот этим людям. Не предусмотрено. Просто проектом не предусмотрено. Тогда этим людям ничего не остается, кроме как бороться, бороться за то, чтобы уничтожить мир, в котором им не предусмотрено места. Чем такой мир лучше вообще никакого.
Он, боец отряда специального назначения ГРАД [11] , выходец из интерната, у которого отец один — Его Величество, — не должен был так думать. Но он так думал.
Что-то было неправильно в мире.
— Медведь, это Антарес, слышишь меня? Связь пропадает…
Сашка поправил гарнитуру:
— Медведь на связи.
— Поторопись. Осталось немного. Направление верное.
— Понял…
Он хлопнул «нищего» по спине:
11
Группа активных действий, обычное наименование армейского спецназа.