Законы войны
Шрифт:
Деобанд настолько известен своей исламской академией, что он дал ход новому течению ислама, названному по месту его появления деобандизмом. Он появился в сложное время – середина девятнадцатого века, пик британского колониального господства в Индии. С пятьдесят седьмого по пятьдесят девятый год в Индии был массовый мятеж, получивший известность как «восстание сипаев», британцы победили восставших, после чего приступили к варварским и массовым чисткам. Именно тогда повешение, как процедура длительная и довольно дорогостоящая, требующая палача, виселицы, соответствующей процедуры, уступило место сожжению заживо: приговоренных обмазывали колесной мазью, которая получалась из нефти, и поджигали. Расправы над мятежниками, раскол в самой мусульманской умме, часть из которой мятеж не поддержала, потребовали экстраординарных мер по восстановлению единства уммы.
Одновременно с этим в Индию, в мусульманскую умму, с Британских островов проникли новые технологии. Британские печатные станки позволили относительно дешево печатать и распространять Коран и другие священные тексты ислама: ранее они переписывались от руки переписчиками, а передавались в основном из уст в уста, любая книга была чрезвычайно дорогим удовольствием.
Так появилось небольшое медресе в Деобанде, небольшом и ничем не примечательном городке. Это было далеко не первое медресе – но считалось, что в медресе дают не самое лучшее образование, настоящим считалось образование, которое получали от странствующих мудрецов, суфиев. От этого же возникали и ереси, которых в исламе было не меньше, чем в христианстве. Такого рода образование напоминало игру в «глухие телефоны».
Медресе в Деобанде (Дар уль-Улюм) появилось тридцатого мая одна тысяча восемьсот шестьдесят шестого года и изначально основывалось на новых принципах. Его основателями были люди, уцелевшие во время британских чисток, но понимавшие, что нельзя допустить «обританивания» Индии и британскому образованию надо противопоставить свое – в корне отличное. Медресе в Деобанде располагалось в отстроенных из кирпича зданиях западного типа и имело с самого начала свои печатные станки, а обучение проходило по напечатанному Корану. В отличие от классического обучения в медресе, когда ученики платили за обучение, и платили немало, в Деобанде не просто не брали платы за обучение – но и платили небольшую стипендию: основатели понимали, как важно сделать ислам религией масс, продвинуть его в самые темные, забитые, неграмотные, угнетенные слои индийского общества. Финансирование медресе проводилось за счет пожертвований частных лиц, и их было достаточно с самого начала функционирования заведения – что говорило о том, что проект Деобанда затеяли не самые бедные люди и затеяли они его с далекоидущими целями. Местные фермеры вскоре начали бесплатно приносить продукты, жертвуя их для пропитания студентов, что считалось крайне богоугодным делом. В свою очередь студенты медресе, выходцы из небогатых слоев индийского общества, жили чрезвычайно скромно, что вызывало уважение и подчеркивало, что они и есть представители народа, того самого народа, который подвергается гонениям и угнетениям. Медресе также занялось просветительской деятельностью и рассылкой Корана по почте. И дело пошло настолько успешно, что уже к концу девятнадцатого века Деобанд стал центром сети из более чем двадцати медресе по всей территории Британской Индии и уже тогда – одним из самых значимых центров исламского образования в мире.
К этому же времени, к рубежу девятнадцатого и двадцатого веков, возникла деобандистская школа ислама, основанная прежде всего на опыте успешной миссионерской деятельности: а именно благодаря ей активистам Деобанда удалось объединить мусульманские общины в разрозненном индуистском обществе и довести численность мусульман Индии к двадцать первому веку до четверти миллиарда человек. Точнее – до четверти миллиарда единиц живой силы…
Всего идеологи деобандизма сформулировали шесть принципов своей школы. Они были сформулированы в тысяча девятьсот двадцать седьмом году Маулан Мухаммадом Ильясом Кандхалави, который поставил себе цель обратить в ислам широкие слои беднейшего крестьянства и для этого основал проповедническое движение Таблиги Джамаат, или «Общество обращения». Вот они:
Исламский призыв – не задача ученых, но обязанность каждого мусульманина.
Не следует ждать, когда люди придут на проповедь, но сам проповедник должен идти к людям.
Проповедники должны заниматься своим финансовым обеспечением самостоятельно (этот принцип в корне противоречил практике, когда проповедник брал себе учеников и жил за счет их – теперь это было запрещено, хотя пожертвования допускались).
В движении должны быть представители всех социальных слоев населения.
Первоочередной задачей является не призыв в ислам немусульман, а укрепление веры тех, кто уже находится в исламе (постепенно этот принцип сменился на полностью противоположный).
Главная цель – объединение всех мусульман; теологические и политические разногласия в движении запрещены.
В отличие от предыдущих исламских школ – деобандизм всегда отличала ненависть к Западу, с одновременным быстрым и жадным освоением всех технических новинок Запада, которые могли помочь мусульманам в борьбе с Западом. Так, именно из Деобанда вышли фетвы, запрещающие европейский стиль одежды, прослушивание музыки и просмотр телепередач (в девяностые годы двадцатого века они были скорректированы – модно было слушать исламские передачи и проповеди, распространяемые на кассетах), о запрете женщинам на какую-либо общественную деятельность, о категорическом запрете на западное образование. Деобандисты проповедовали отказ от почитания храмов и запрет на изображение человека. После второго восстания, имевшего место в двадцатые годы двадцатого века, из стен Деобанда вышли фетвы, разрешающие мусульманам служить в армии и полиции, если это преследует цель научиться ведению боевых действий или помогать верующим, от шиитов был также позаимствован принцип «такия», или «ложь во благо», согласно которому ложь неверному стала не грехом, а подвигом. Так постепенно школа, при своем появлении вовсе не выдвигавшая особо агрессивных намерений, стала склоняться к все более и более агрессивной трактовке ислама…
– Смотрите, сэр…
Над дорогой висела растяжка, на которой по-английски было написано: «Деобанд приветствует участников четвертой международной антитеррористической конференции».
Как мило… Только англичане – с их своеобразным чувством юмора и пристрастием к злым шуткам – могут проводить международную антитеррористическую конференцию прямо в самом сердце исламского террористического оплота.
Швейцарский оберст Ганс Зиммер (вообще-то он был немцем, немецким швейцарцем, но считал себя немцем, хотя и служил в армии Швейцарской конфедерации), известный во всем мире специалист по антитеррористической борьбе, бывший полковник спецподразделения конфедерации, известного как Der Nebel (Туман) [21] – засекреченного военного подразделения, призванного и бороться с терроризмом, и проверять швейцарские военные базы и особо важные объекты на устойчивость к диверсиям и терактам, – повел носом так, как будто учуял невыносимый запах дерьма…
21
Аналог «Красной команды» Ричарда Марсинко, позднее переродившегося в DEVGRU – специальную боевую группу развертывания. На счету этого подразделения – рейд в Абботабад и ликвидация Усамы бен Ладена.
Оберст Ганс Зиммер был легендой европейского мира правоохранительных органов и спецслужб. В семидесятые, после всплеска коммунистического терроризма, отозвавшегося кровавой катастрофой в Италии, после подавления коммунистического мятежа в Италии частями рейхсвера множество итальянцев ринулось в Швейцарскую Конфедерацию. Их можно было понять: Швейцарская Конфедерация трехъязыкая, и одним из официальных ее языков является итальянский язык. К тому же у них общая граница. Среди тех, кто переехал в Швейцарию в те дни, люди были разные: были богатые люди, спасающиеся от террора, и были экстремистски настроенные люди, спасающиеся от возмездия. Не надо думать, что в террор шли исключительно темные, забитые, необразованные люди – коммунистам помогали профессора университетов, коммунизмом от нечего делать заражались жены банкиров и бизнесменов, в террор шли дети политиков, бывали случаи, когда сын убивал отца, дочь открывала ночью дверь, чтобы впустить убийц. Но за восьмидесятые годы в Швейцарии не произошло ни одного террористического акта – ни одного вообще! Немалая заслуга в этом была оберста Зиммера, который со своими людьми обезвреживал коммунистические ячейки прежде, чем они успевали что-то сделать.
В девяностые, после того как угроза спала, он ушел в отставку, основал собственное охранное агентство, одно из лучших в Европе. Все контракты на обеспечение безопасности синематографических фестивалей и звезд синематографа, путешествующих по Европе, были его. Уставшие от засилья педиков в Голливуде стареющие кинозвезды становились настоящими фанатками грубого, невоспитанного, способного закурить свою вонючую сигару в присутствии дамы немца. Ему даже поступали предложения сняться в синематографе, которые он благоразумно отклонил. Он был настоящим архетипом немца-колонизатора: ради этого он даже купил большой участок охотничьей земли в Бурской Конфедерации и всем говорил, что этой землей его семья владела на протяжении поколений. Ему довелось там принимать весьма важных особ, в том числе Ее Императорское Высочество, принцессу Дома Романовых Ксению, которая участвовала в сафари и осталась весьма довольна и самим сафари, и компанией. На его землях он разрешил поселиться масаим, и они охраняли его, и его земли, и его охотничьих животных, а масаи были одними из самых кровожадных и жестоких племен Африки, наряду с зулусами. В последнее время он все больше и больше отходил от дел, но вот приглашение принять участие в международной антитеррористической конференции, посвященной проблемам радикального ислама и его влиянию на безопасность во всем мире, он неожиданно принял. Возможно, для того, чтобы наведаться на землю Британской Индии, наведаться как скотовод, охотник, землевладелец и в каком-то смысле джентльмен.
Да, и еще у оберста Ганса Зиммера было свое понимание проблемы исламского экстремизма и терроризма и путей их решения. Правда, он ни с кем не делился своими мыслями, решив, что понимания здесь точно не найдет…
Как и большинство туристов, прибывающих в Индию, он прибыл в Бомбей, в международный аэропорт Бомбея, который в двадцать первом веке наконец-то стал принимать больше пассажиров, чем легендарный Морской порт – ворота в Индию [22] .
Плохо говорящий по-английски (язык он знал, да подзабыл), он нанял (заранее по Интернету) сметливого проводника, говорящего по-немецки, и машину. Перед тем как ехать в этот чертов Деобанд, он заказал полную экскурсию по Мумбаи и вполне насладился ею. Он увидел сверкающие зеркальным остеклением небоскребы и место, где стирают белье, – стирают его в земляных канавах, заполненных мыльной водой [23] . Он увидел сверкающие «Даймлеры» – и рядом с ними трехосные мотоциклы – рикши и автомобили «Премьер» [24] , которые выпускают здесь с одна тысяча девятьсот сорок седьмого года. Он увидел кондиционированную прохладу магазинов в дорогих пассажах и полумертвых от жары нищих детей, просящих милостыню. Он увидел все, и даже больше, и сделал вывод, что его старый друг, попросивший о небольшом одолжении, был прав: англичанам здесь делать нечего. Почтенно злые и лицемерно жестокие сыны Альбиона за триста лет своего правления довели страну до ручки, в то время как на германских территориях – чистота и порядок, и никто не потерпит, чтобы на дорогах толклись нищие, когда надо работать.
22
На набережной Мумбаи (Бомбея) есть даже арка, называющаяся «Врата Индии», посвященная визиту британского короля в Индию 1911 года.
23
Это есть и сейчас. В связи с чем само объединение БРИКС – вселенская глупость. Индия – страна третьего мира, поднимающаяся на дешевом труде миллионов и миллионов. Россия – супердержава, страна первого мира, у которой временные сложности. Никакого сравнения тут нет и быть не может.
24
И сейчас выпускают. В 2010 году появилась новинка – машина с кузовом пикап. Конструктивно это аналог «Москвича 407».