Законы войны
Шрифт:
– Свежо предание, – Аскер сам видел совершенно секретный документ, подписанный Ее Высочеством, Ксенией Александровной, освобождающий их от любой ответственности за содеянное. – Ты, дядя, какой формы допуск [64] имеешь, а? Как бы тебе самому не загреметь.
И в последний момент успевает отскочить с дороги машины. Ублюдок-водила, так и держа руки вверх, резко подает машину вперед, едва не сшибая его с ног.
– Стоять!
Второй военюрист, со сноровкой, совсем-таки военюристу не приличествующей, ухитряется
64
К государственной тайне. Вполне резонный вопрос – все, что имеет отношение к действиям спецназа, – это как минимум ДСП, для служебного пользования.
Свои же…
Моргнув стопами, машина сворачивает на улицу и исчезает из поля зрения.
– Твою же мать…
Сашка подозрительно огляделся по сторонам. Как они его вообще тут нашли – про это место никто не знает. Как узнали, что сегодня он будет здесь – он же никому…
Что вообще на хрен происходит?
Он подозрительно покосился на пистолет в руке – похож на табельный. Потерял табельный – борода, хотя может, это и не табельный. И военюристы из них – как из меня балерина…
И все это кажется сном – если бы не привычная тяжесть куска оружейной стали в руках. И башка опять разошлась…
И ехать надо…
В аэропорт он добрался почти посветлу. До базы еще добраться надо…
У одного из вспомогательных зданий ворочались бронированные машины казаков. Одна смена – сдавалась, вторая – заступала на дежурство. Казаки – бывалые люди, упрямые и основательные, как и все землепащцы, – готовились к короткому броску до базы, после чего у них будет два дня приятного ничегонеделания, приятного настолько, насколько может быть приятным в Афганистане безделье.
Несмотря на поглощенность разговорами, его, конечно, заметили. В Афганистане быстро учишься смотреть на собеседника вполглаза, слушать вполуха – а другую половину своего внимания употреблять на то, чтобы не погибнуть.
Кто-то вскинул автомат с красной лазерной точкой, потом включились сразу два фонаря, ослепив его.
– Дреш, фарери мекунам!
– Свой, русский… – привычно откликнулся Аскер.
– Отбой, казаки… – пробасил кто-то.
Фонари погасли. Аскер немного подождал, пока глаза начнут хоть что-то видеть, потом подошел ближе.
– Кто такой? Чего надо?
– До базы подбросите?
– Какой такой базы? Ты, мил-человек, путаешь чего.
– База «Ураган».
Название это знал не каждый.
– Ураган, говоришь? Кто старший там?
– У вас – есаул Охрименко.
– У вас? А у тебя, мил-человек?
– Отставить. Сосед, поди?
– Так точно…
Казаки и вправду называли подозрительных личностей, закопавшихся в грунт по соседству с их базой, – соседями.
– А тут чё делаешь?
– Да я знаю его… – лениво сказал другой казак, – он тут надысь по запретке шлялся. Из госпиталя дернул. Едва под выстрел не попал.
– Из госпиталя?
– Документы я видел, порядок. Подбросим, сами, что ли, в самоходы не ходили…
– Подбросим…
Появился кто-то из офицеров.
– Цыть, чего взгакались, как бабы? По коням!
Вместо коней теперь были трехосные бронированные машины. Избитые афганскими дорогами, обваренные решетками, обложенные мешками с галькой и песком – они плохо держали подрыв на фугасе, и потому казаки часто ездили верхом, на крыше, распределяя меж собой сектора обстрела, чтобы мгновенно ответить.
Аскеру досталось место по центру. Вакантное.
– Ну, чего, как сходил? – спросил тот казак. – Али добавил чего? Тут гутарят, самогон виноградный дюже гарный, до кишок пробирает.
– А чего гутарят. Я и сам зараз знаю… – сказал кто-то еще в темноте, перекрикивая рев дизеля и шум от шин…
– Ты-то знаешь. Тебе отработку из двигана слей, ты и то ее выжрешь…
– Э…
Один из казаков придвинулся поближе.
– Не, казаки… – громогласно сообщил он, – от него духами пахнет…
– Да ну…
Сашка был так зол со всего, что пихнул надоедливого казака так, что тот едва удержался.
– Э, э. Мы тебя подвезли, а ты, значит…
– А чего в душу лезешь?
Это было серьезным обвинением, и по казачьим меркам тоже.
– Ну, как знаешь…
На короткой дороге ожидать можно было всего, что обстрела, что подрыва – но в этот раз Бог пронес, может быть – исчерпал Аскер на ближайшее время запас неприятностей. Доехали без происшествий и даже с ветерком.
На КП бронемашины тормознулись, Сашка, улучив момент, соскочил, чтобы тихо пройти по своему «вездеходу». И нарвался – в заваленной по самую крышу каменистой землей и валунами пропускной Араб о чем-то беседовал с казацким есаулом – и стоило ему шагнуть, они прервали беседу и уставились на него.
Звиздец…
– Потеряшка ваш? – сказал казак.
– Ага. Он самый… – ответил Араб тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
Афганистан, близ Кабула
Точка три
Утро 3 ноября 2016 года
– Военюристы, значит?! – своим обычным, спокойным и даже равнодушным тоном спросил адмирал.
– Ага.
– Не ага, а так точно, военный! – заорал Араб. – Агашки в кроватке закончились, б…ь! Ты совсем о…ел или как?! Не слышу?!
– Тихо, тихо… – сказал адмирал, – тихо. Вспомни – они тебя как называли? Как сначала, как потом?
– Сначала – молодой человек, – вспомнил Сашка, – точно, так и говорили. Потом назвали меня. По псевдониму и по званию.
– Молодой человек… Необычно. Настоящее не упоминали? Контору, работу, что-то из этого?
– Никак нет. Господин адмирал – я через это и понял, что неладно что-то. Если бы они реально меня знали, так знали бы и это. А так… сразу понял, что неладно что-то.
– Ясно. А…