Закрученный
Шрифт:
— Задумалась?
Виктория перевела внимание на Эйдена. Неужели улыбается? Конечно, нет.
Это значило бы, что она смешит его.
— Да, прости.
— Тебе стоит… — Он напрягся, шевельнув ушами. — Кто-то идет.
Она взглянула вверх — разумеется — две девушки в черных мантиях до пят спускались вниз. Виктория хотела спросить, как он услышал их приближение, ведь она не слышала, но не захотела признаваться, что ее навыки наблюдения стали хуже.
— Мой король, — произнесла одна из девушек, когда заметила его,
— Мой… Эйден. — Вторая девушка тоже остановилась. Ее реверанс был не столь совершенен, возможно, потому что она строила глазки Эйдену, словно он был леденцом, а у нее были отличные клыки.
Виктория знала, что ее не влекло к нему. Нет, темноволосую красотку привлекала его сила. Поэтому она бросила Виктории вызов, чтобы получить права на него.
По закону любой вампир мог бросить вызов другому, чтобы получить права на раба крови. Хотя Эйден был королем, но все же оставался человеком — или был таковым, когда вызов был брошен. И Дрейвен использовала лазейку в надежде, что возьмет на себя «заботу» о нем и станет королевой.
Они еще не сразились. Но скоро, очень скоро. Эйдену только нужно объявить, где и когда.
Виктория кипела от желания поставить Дрейвен на место — в склеп. Там и забота о близких из чувства долга, и забота о близких для смеха. Дрейвен почувствовала бы вкус последнего.
Возможно, в конце концов, Виктория была похожа на своего отца.
— Сегодня мой день рождения? Поглядите, кто решил перестать прятаться в своей комнате, — произнесла Дрейвен, едко глянув на Викторию. — Как смело с твоей стороны.
— Ты в любое время могла постучать в дверь, но ты этого не сделала. Интересно, почему.
Дрейвен сверкнула клыками.
Давай, покажи, на что способна.
— Мэдди. Дрейвен. — Эйден кивнул обеим, включаясь в «беседу» и перехватывая инициативу. И без всяких предисловий добавил: — Идите в мой тронный зал и ждите. Я хочу поговорить со всеми, кто живет здесь.
Руки Виктории сжались в кулаки. Она-то знала имена своих сестер, но не знала, что он когда-либо встречался с Мэдди Красоткой. С Дрейвен Коварной, да. Виктория вдруг захотела назвать ее Дрейвен Скоро Мучительно Сдохнущей.
Совет вампиров выбрал сучку — упс, снова злость прорезалась? — для свидания с Эйденом наравне с четырьмя другими, одной из которых была сестра Виктории Стефани. Они надеялись, что он выберет жену и одновременно усмирит матерей и отцов, которые хотели пристроить своих дочерей в королевский дом. Тогда Эйден утверждал, что ему нужна только Виктория.
Но это изменилось, как и все остальное?
— Для чего эта встреча? — спросила Дрейвен, хлопая ресницами.
— Узнаешь об этом со всеми остальными.
Пока Виктория радовалась грубому ответу, Дрейвен с трудом скрывала вспышку злости.
Справившись с собой, она уперлась
— Можно мне встать на тронном помосте?
Жеманная корова.
Неистовость — и человечность — мысли удивила ее. По крайней мере, казалось, попытка Дрейвен соблазнить Эйдена не произвела на него впечатления, как и все остальное.
— Нет, тебе нельзя, — ответил он, а потом прямо добавил: — Можешь сесть на ступеньки у помоста. Хочу, чтобы ты была рядом.
Она бросила на Викторию самодовольный взгляд.
— Потому что я красивая, и ты не можешь отвести от меня взгляд?
Мэдди схватила ее за руку, явно пытаясь заткнуть ее, но Дрейвен отмахнулась. Она всегда была своей собственной фанаткой.
Эйден нахмурился.
— Нет. На самом деле я не доверяю тебе, ты мне не нравишься, и я хочу убедиться, что вижу твои руки. Если потянешься за оружием, станешь предателем и будешь отправлена в тюрьму.
С лица Дрейвен сошли все краски.
— Ч-что?
Так и быть, Виктория любила этого нового Эйдена.
— Мы можем переодеться перед тем, как пойдем в тронный зал, ваше величество? — спросила Мэдди мягко, и как только Эйден кивнул, утащила сестру, пока та не успела сказать еще что-нибудь.
Виктория открыла рот, захлопнула, снова открыла, но не выдавила ни слова. Она не знала, что сказать. Это было эффектно.
Просто впечатляюще.
Возвращаясь к делу, Эйден прошел к дальней стене и снял с нее призывающий золотой рог. Красивая вещица, этот рог. Чистое золото с замысловатой гравировкой в виде дракона. Верхнюю часть обвивала его голова, снизу — чешуйчатые лапы, а мундштук сворачивался в хвост. И этот мундштук он зажал между губами.
— Стой. Что ты делаешь? Не надо… — Виктория кинулась к нему, чтобы остановить, но он уже протрубил. Зычный стонущий звук гулко разнесся по всему особняку, сотрясая стены и вызывая вибрацию полов до самого основания. — …делать этого, — вяло закончила она.
Должно быть, он расценил «не надо делать этого» как «сделай это еще раз» — легко ошибиться, когда ты не слушаешь, потому что он протрубил второй раз, и стонущий звук снова прозвучал.
Содрогнувшись от ужаса, она сжала переносицу.
Наконец, вой стих, оставив после себя странную оглушающую тишину.
— Тебе не стоило делать это, — произнесла она.
— Почему?
Она опустила руку.
— Потому что я сказала?
— Почему бы не использовать рог, — продолжил он, — когда он на самом виду и ждет, что им воспользуются?
— Он на виду исключительно на экстренный случай.
— Это и есть экстренный случай.
Я не буду на него орать.
— С чего бы? — Процедила, не заорала. Молодец.
— Мне не хотелось подниматься по лестницам, звонить, писать сообщения или ждать, пока сработает сарафанное радио, чтобы проинформировать всех о собрании.