Закрытые двери

Биличук Ксения

Так далеко мы прежде не ходили – Восточный город, выстроенный на базе старого коттеджного поселка, располагался достаточно близко к Имению. Мы добирались до него и возвращались обратно с заходом солнца.

А сейчас, если Лежка не ошибся в расчетах, нам до Пристанища идти мерной трусцой часов девять. Я уставилась вдаль, пытаясь представить, что было в той стороне, куда мы сейчас направляемся. Где мог расположиться Город, а где Пристанище, к которому мы сейчас идем?

Судьба распорядилась моей жизнью так, что все разъезды и путешествия ограничивались исключительно этим регионом. Поэтому все концертные площадки в радиусе нескольких сотен километров

я знала, как родные. А там, где есть сцена, всегда есть магазины, жилые дома и минимум одно гос.предприятие. Поэтому если бы мне удалось сориентироваться на местности, то можно даже с точностью до метра определить, на базе какого бывшего объекта выросло Пристанище или новый город, и какую площадь они занимают.

Снег не сильно помогал мне в этом – где-то там, глубоко под ним хранились останки старых домов, не переживших одиночества. Там же остались и дороги, способные подсказать, куда мы движемся. Над ним же не было ничего, кроме деревьев, редко встречающихся серых стен, с пустыми и темными глазницами-окнами. Таких домов здесь стояло много и все они походили друг на друга – облупившаяся, а то и слезшая краска, пустые проемы без дверей, раскуроченные на материалы детские площадки. Все логично – если это может пригодиться, это нужно брать. Но как же это удручающе действовало на меня. На ту, кто помнит этот город, да и этот мир другим – не спящим по ночам, не останавливающимся ни на секунду, торопящимся по делам. А эта тишина, нарушаемая лишь хрустом снега, эти пустые дома, безликие еще совсем молодые деревья – это все не правда. Это все сон…

Сани остановились. Лежка спрыгнул и начал растаптывать площадку для привала, собирая свежий снег в котел.

Вернувшись в реальность от своих раздумий, я тоже принялась за работу – достала пайки, поставила печку на расчищенную от снега землю, принесла небольшие складные стулья.

– Интересный у нас получается союз, – заметив непривычные для него вещи, начал Олег. – Старая жизнь и новая, забытое и настоящее.

– Современное среди первобытного, – продолжила я, разложив содержимое пайков по тарелкам. – Лучше ешь и не смейся.

Он повязал торбу с овсом Буранчику, поставил миску с едой Бутсу и лишь после этого присел рядом, поставив на печку котелок со снегом.

– Только неясно, что из этого первобытное, а что современное, – поправил меня Олег, взяв тарелку.

– А мне все время было интересно. Почему твои предки не побоялись жить так близко к Старому городу? Ведь все считают, что это место все еще опасно. А вы там разбили целый огород с мелким скотом и кустами малины. Это ведь неспроста?

– Не знаю, – Олег пожал плечами, продолжая наслаждаться горячей едой. – Имение построил еще мой прадед уже на закате своей жизни. Привез сюда свою жену, нашу прабабку, и детей. Он-то и начал возделывать поля первым. Я его очень плохо помню, хотя и застал. Знаешь, он был последним из долгожителей. Одним из последних, кого коснулся и старый и новый мир. Но он о прежнем мире ничего не рассказывал, всегда просто молча глядел в сторону Старого города, будто что-то вспоминая, потом резко выдыхал весь воздух из легких, мотал головой и возвращался к страшным историям.

– И никогда не говорил о том Помнящий он или Забывший?

– Нет. Да мы и не спрашивали. Я еще совсем малой был, когда его придавило повалившимся деревом. Он тогда еще пару дней помучался с переломанными ребрами, а потом ушел от нас навсегда. Помню, когда мы с Арайей стали постарше, дед давал нам сохранившиеся записи,

чтобы и мы помнили о нашем родоначальнике. Но у него был такой жуткий почерк, что разобрать первые страницы невозможно, а последние почему-то выцвели быстрее.

– Но почему тогда после смерти прадеда вы остались? Здесь ведь ни людей, ни зверья. Только вы на километры во все стороны.

Олег удивленно посмотрел на меня:

– А зачем нам куда-то уходить? Дом крепкий, земля дает хороший урожай, скотины достаточно, в лесу полно ягоды. Рядом Старый город – туда никто не сунется, а значит, и вокруг него безопасно. Здесь наш дом, мы другого не знаем. Дед наш вырос в этих лесах, играл с теми же игрушками, что и мы, спал на тех же лавках и ходил по той же земле. Отец привел сюда свою жену, нашу мать, подарил нам жизнь в этих стенах. Тут что ни куст, то память о былом. О нашем. О настоящем. Здесь счастливо прожило три рода, а мы четвертые. Зачем и куда нам уходить?

Я внимательно посмотрела на его чистое и немного удивленное лицо. Он был прав, зачем уходить из мест, где ты всегда счастлив. Но и опасности здесь достаточно. Пусть мне и пытаются доказать, что Старого города все боятся, однако же эти люди пришли сюда за Арайей. И их всякие страшилки из глубины времен не остановили.

Правда, сказать это ему я не решилась. А просто налила Олегу в кружку кипяток и сняла котелок с печки, поставив в снег, чтобы вода в нем остыла.

Мы сидели молча и плавали по волнам своей памяти. Я пыталась вспомнить, что находилось в этом районе до Забытья. А Лежка…. он уставился вдаль, думая о чем-то своем. И выражение его лица говорило о том, что мысли эти были не всегда приятными и спокойными.

Котелок остыл, по снегу поползли длинные тени деревьев. Стало холодать, а Бутс сильно ткнулся мордой в спину хозяина.

Лежка опомнился и резко встал.

– Пора.

Я растерянно посмотрела на него и кивнула.

–Пора, значит пора.

Бутс притащил ко мне пустую миску, и я заботливо, но все еще безучастно погладила пса по голове, разворошив не очень длинную шерсть. Он завилял хвостом, радуясь неожиданной ласке.

Это и вернуло меня в реальность окончательно. Протерев миску снегом и убрав ее вместе с прочей посудой в сани, я сложила печку, мебель и вернулась на козлы.

Олег улыбнулся и, напоив коня, присоединился ко мне.

– Двигаем? – уточнил он, глядя, как я стараюсь найти себе место помягче.

– Двигаем.

И мы снова отправились в молчаливый путь до Пристанища. И каждый из нас знал, что мы безнадежно отстали от похитителей. Но это было и к лучшему.

Нагони мы их в Пристанище, мы все равно не смогли бы ничего сделать. Хоть я прежде там и не бывала, но была уверена, что там скорее встанут на сторону людей правителя какого-то там города, чем на нашу. Для них мы если и не бродяги, то мелкие человечки. И мы должны радоваться, что нам выпала такая честь – отдать девушку в невесты или наложницы сильного мира сего.

Так что наше отставание и здесь играло нам на руку. Хотя встревоженное лицо Лежки говорило, что он так не считает.

Когда дорога стала теряться в тенях и сгущающихся потемках, вперед выступил Бутс, отлично отдохнувший за все это время на санях. Но и его с каждой минутой становилось сложнее видеть. Пусть темная шерсть пса и выделялась на белом снеге, но темнота брала свое, не давая разглядеть в ней даже силуэты.

Лежка достал лампу и подвесил ее на козлах так, чтобы она освещала дорогу и не била светом назад.