Закрытые воды

Денисов Вадим Владимирович

Подняв с пайол оранжевые жилеты, мы с Костей торопливо накинули их на плечи, подтянули — сразу стало потеплей, так-то лучше! Если бы не дождь и волны…

По корпусу упруго стучали тяжелые крупные капли.

Боковой ветер и ливень словно старались снизить скорость несущейся по реке лодки. Инстинктивно втянув голову в плечи, я молча наблюдал буйство стихии. Глаза уже привыкли к темноте — дикая картина, конец света! Поверхность воды вздыбилась белыми барашками, поднимался шторм. На скорости удовольствие, прямо скажем, сомнительное. Лодка сначала летела посередине реки, затем рулевой начал рывками входить на участки спрямления, на виражах срывая «Баджер» с глиссирования. Уткнувшись носом в очередной пенный гребень, пришедший справа, лодка боком взлетала на волну, двигатель порой подвывал вышедшим из воды винтом, а затем судёнышко летело вниз, со стуком шлепаясь о чёрную воду.

Стюард вёл лодку уверенно, не поджимаясь к берегам. Даже слишком уверенно, не перевернул бы… «Баджер» летел по течению мимо низких берегов. Совсем стемнело. Мелей вблизи берега не видно, а локатора на скорлупке нет.

— Осторожно!

— Вижу! — крикнул Костя.

Впереди на воде показались яркие навигационные огни большого судна и слабо заметное световое пятно масляного светильника на корме. Хорошо там профессору с Лёхой, тихо в железной будке под навесом, сухо…

Пш-шш…

— Капитан, мы уже рядом!

— Вижу, когда за трубой не прячетесь, диверсанты… Подходите под правый борт, вставайте за колесом, боцман примет.

Ходко под дизелем «Темза» прёт!

Ярик чуть прибавил ход и аккуратно прошел мимо кормы — мы с Костей успели махнуть рукой свесившимся через леера канонирам. Промелькнул выкрашенный в чёрный цвет привальный брус — вот и ниша правого колеса, рулевой выровнял скорость.

— Бросай! — глухо скомандовал сверху голос боцмана.

А волны поджимали лодку к пароходу, чему уставший мокрый «Баджер», похоже, был только рад, влепившись в родной белый борт, как заплаканный сынуля в мамку.

Весёлый вечерок выдался.

Через пару минут мы оказались на борту, и я неуклюже заковылял к рубке. Ногу отсидел, сам не заметил, как так вышло… К этому времени капитан уже отключил навигацию, нечего преследуемого баловать.

— Глотни-ка кофейку, — распорядился Самарин. — Фляжка рядом лежит.

— Трубку дай, Илья Александрович, — попросил я, ставя карабин в угол. — У меня всё вымокло, но ничего, не растаю. А вот ствол протереть не помешало бы.

— Ты бы всё-таки переоделся, сам не заметишь, как простынешь.

— Ага… Только посижу немного, устал я что-то, — явно нарушая какие-нибудь уставные требования, я скинул насквозь мокрую рубашку-поло. Шкипер внимания на это не обратил.

Хорошо-то как! Только вот вмазать не успел, в рубке появилась Котова.

— Уже голый? Ну-ну. Так, больной, что отрезали в бою, пришивать будем? Сиди-сиди… мушкетёр, рассказал уже Костя про твои подвиги.

— Всё нужное на месте, — улыбнулся я.

Классная женщина. Если бы не Симона… Ещё неизвестно, как бы всё у нас сложилось.

— Где эта сволочь? — спросил я, когда она ушла.

— Да вот он, на радаре светится! Не может оторваться, сучок, тяжела лоханка для такого мотора.

Пока я протирал «Зауэр» сухой тряпицей, Илья Александрович коротко рассказал мне о ходе преследования.

— Там один или двое сидят, так? Не видим, не смогли близко подойти, так и держим километра полтора.

— Один у катера сидел, второй из «Сайгона» прибежал, — согласился я. — Догоним?

— Пока ровно идём… Да куда они денутся, черти, у меня топлива всяко больше. Если не вильнут куда-нибудь, конечно. А они, чувствую, Герман, вильнут, чай, не идиоты. Точно вильнут.

Вот тут я, что называется, окончательно воткнулся в ситуацию с погоней, чему помогла обжигающая рюмка коньяку, и произнес вновь те слова, что уже часа два стоило повторять, как мантру:

— Твою мать…

— Что ты! Ладно, пока ведём. Иди, переоденься.

В каюте было настолько уютно, что я только через полчаса, переоблачившись в сухую одежду, с трудом нашёл в себе силы снова выйти на палубу, в этот раз отправившись на корму. Погоня быстро не закончится, скорости судов практически равны, дело решится измором или чьей-то ошибкой. У канониров всё по-домашнему. Чайник горяченький под вафельным полотенцем, закуска из буфета в кастрюльке под крышкой, стульчики, столик. Горит масляный светильник, телефон проводной висит на стене — молодцы, хорошо устроились! Только гамака и мангала не хватает.

— Леша, чашечку ему подай! Да не эту, синюю, — сказал Володя. — Ватрушку будешь, Герман Константинович? Ещё теплые, с горячим чаем красота! Альфия недавно принесла, мать родная.

Судя по пару из носика, в чайнике действительно кипяток. У механика греют, наверное, овальная дверь в машинное отделение рядом.

— Дядь Гера, расскажите, как там разрулилось, а? — попросил Лёха с грустным вздохом, нетерпеливо глядя, как я отхлёбываю из чашки. — А то сидим тут вечно, как сычи, ничего не видим, ничего не знаем…

— Да век бы это не видеть и не знать, Леша! — отмахнулся было я, но тут же, поняв степень информационного голода артиллеристов, уселся рядом, накинув на плечи плед, и неспешно, в красках и образах, рассказал им о нашем с Костей приключении в Маленьком Шанхае. Профессор сам вовремя подлил свеженького — пацан не мог, слушая меня с открытым ртом, словно боевик смотрел.

— Чёрт, а тут хоть бы пальнуть разок!

Мужики на огромном базаре Панизо отыскали патроны к его револьверу, забрав все сорок штук, теперь парня жмёт клещами: так и не успел ещё пострелять для тренировки. А вот калашниковских «семёрок» нет, попадаются редко, разбирают быстро. Есть наше оружие на водах, есть…

— Костя-то где был? — уточнил профессор.

— Да на улице он стоял. Видел в окно, как ко мне подошли, видел, как эти вышли, успел спрятаться в переулок.

— Вот это реально блокбастер! «Новые приключения Зорро в Панизо»! — снова позавидовал младший пушкарь. — Меня бы туда, уж я бы не растерялся.

— Точно, Леша, ты бы не помешал. А я вот, видишь, растерялся, сглупил, не заметил второго со спины. Точнее, не подумал…

— Это и есть практический опыт, коллега, — назидательно вставил своё Володя. — Как всегда, в этом деле критически важен навык.