Залечь на дно в Тагиле, или «В глаза смотреть!»
Шрифт:
– Вставай, Данька, пришли к тебе, – огорошила Хельга Михайловна внука.
– Что?! Кто?! – подскочил Дан.
– Ну а кто мог к тебе прийти? Включи соображалку.
Мозг Дан быстренько «включил», однако ответа не нашлось. И у бабушки не спросишь – она успела покинуть комнату. Спустя минуту Дан уже знал, что его навестил сосед. Он стоял у порога и спокойно рассматривал выскочившего из своей комнаты и растерянно замершего в неловкой позе Дана.
– С Карлосом не побудешь? – проговорил Георгий Павлович после паузы.
– Да, – кивнул Дан и еле приметно
– Жду, – ответил старик, повернулся и вышел.
Хельга Михайловна посмотрела на внука и, скривившись, проговорила:
– Всё-таки он очень невежливый. А на днях и вообще он, старикашка этот хмурый, намекнул, что я в возрасте.
Дан хотел сказать, что это не так, что, по его ощущениям, Георгий Павлович то ли расстроен чем-то, то ли встревожен.
Но, конечно, ничего такого Дан не сказал. Он убежал в свою комнату, схватил рюкзак и приступил к сборам. Взять всё необходимое, чтобы лишний раз не отлучаться из дома старика и постоянно находиться при подопечном.
Дан не знал, что только что сосед и бабушка разговаривали о нём. Или, правильнее сказать, Хельга Михайловна произнесла монолог, а Георгий Павлович молча её выслушал.
– У него ж нет друзей, – прозвучало из её уст в самом начале. – Эта, ну, дочь моя, заявляет: он, типа, особенный. От природы, причём. Уродился таким. Ну так что она, что отец его, зять мой бывший… Этот уж совсем… Так гены-то пальцем не придавишь. Хотя постричь и одеть, я считаю, можно было по-людски. Помню, привезла его… Ужас! Красная шапочка, куртка оранжевая и зелёные штаны! Шапочку снял – патлы как у девки. «К тебе внучка приехамши?» – бабки местные у меня спрашивают. Скажу, что внук, так чуть ли не крестятся. Теперь-то на человека боле-мене похож.
Когда Дан, наскоро перекусив (бабушка заставила-таки), оказался у соседского дома, Георгий Павлович уже сидел за рулём автомобиля, двигатель которого мерно постукивал, а Карлос стоял неподалёку от калитки и делал вид, что предстоящий отъезд хозяина его ничуть не волнует. А то и вообще никоим образом не касается.
Дан подошёл к Карлосу и погладил ослика по спине. Карлос дёрнулся и мотнул головой, словно приглашая Дана пройти на придомовую лужайку, и направился к калитке. Дан обратил взгляд на находящегося в «Ниве» старика и, кажется, уже сделал шаг к автомобилю, как тот, взревев мотором, сорвался с места и, круто развернувшись, умчался. Значит, никаких инструкций и напутственных слов. Уже неплохо. А то, что бабушке про вчерашнее сосед не рассказал, уже и вообще… Да даже и неожиданно.
Пройдя за калитку, Дан нашёл Карлоса лежащим на травке в позе крайне расслабленной. Не выспался, видимо. Дан вынул из рюкзака смартфон и уселся на скамейку.
Сам списан, а осла отдай
Ещё в вестибюле он ощутил, словно бы, неуют, будто холодком, будто неродным чем-то повеяло. И лестница не та. Словно не по-над этими ступенями взлетал он на административный этаж когда-то.
В приёмной никого не оказалось, и Георгий Павлович прошёл в директорский кабинет.
– А вот и я. Салют! – проговорил максимально бодрым голосом.
– Уже пообщался с кем-то из наших? – не отозвавшись на приветствие вошедшего, унылым голосом задал вопрос Киселёв, мешком сидевший в кресле за огромным своим столом.
Георгий Павлович, уже ухватившийся за спинку стула, замер.
– Нет. А что случилось? И где Галина Николаевна?
– А Галина Николавна носочки вяжет. Но – дома. Да ты садись, Палыч.
Георгием Павловичем овладело нехорошее предчувствие. Он присел на стул и выжидающе уставился на Киселёва. Да что предчувствие, теперь уже совершенно понятно было, что в цирке что-то происходит. И – не из приятного.
Однако, спохватившись, подумал, что ему никакого дела до этого нет. И объявил:
– Я же и сам собирался приехать. Хочу просить, Юрий Ильич, подыскать Карлосу другого компаньона. Чтобы здоровьем покрепче… А то я… Болячки, в общем, косяком пошли. Вплоть до того, что дом свой уступлю.
– Не-не, твой дом – ты и живи, – взмахнул рукой Киселёв и глубоко вздохнул. – У нас, понимаешь, учредитель сменился. Человек – замечательный. Хороший человек. С большим жизненным опытом человек.
– Понял, – кивнул Георгий Павлович. – Не из наших. Не из цирковых.
– Нет, ну он тоже… – пожал плечами Киселёв. – Он дублёров одной популярной группы по регионам возил. Начинал с этого. Это уж потом – железо из какой-то страны третьего мира. Ну, для компьютеров. Ещё – окорочка. Это аж из самих уже штатов. Кстати, у него у первого я когда-то увидел агроменный «Хаммер» жёлтого цвета возле замка в стиле…
– А теперь, значит, до цирка добрался? – перебил Георгий Павлович. – А я-то ему зачем?
– Не горячись. Ты напрасно разволновался, Палыч. – Киселёв выбрался из-за стола и прошёлся по кабинету.
– А чего тянешь-то тогда? – вцепился в него взглядом Георгий Павлович.
Киселёв остановился напротив собеседника и объявил:
– Ты списан окончательно, а Карлос – нет. На балансе он.
– Что? – переспросил Георгий Павлович, подобного не ожидавший.
– Вернуть придётся Карлоса.
– Куда вернуть?! – Георгий Павлович не мог поверить своим ушам.
Киселёв нервно дёрнулся и, нахмурившись, проговорил:
– Дурачком прикидываешься? Возвращай Карлоса!
– Да Стремянкины-младшие давно выросли, а старшие новых не нарожали! – взмахнул руками Георгий Павлович. – Уже и Джек Стрэм Пятый школу, поди, заканчивает!
– На Стремянкиных свет клином не сошёлся. А ослик ещё послужит делу… Не здесь, конечно, не на основной арене. В шапито, в общем, работать будет.
– В шапито?! – вскричал старик и вскочил на ноги.
– Выездной-разъездной будет. Такая, понимаешь, дополнительно труппа организована.
– Да там и молодое и здоровое животное долго не протянет!
– Пускай – недолго. А что? – Киселёв успокаивающе похлопал старика по плечу. – Да как получится. Не моя воля. Пытался отговорить – не вышло. Там, похоже, что-то личное.