Залечь на дно в Тагиле, или «В глаза смотреть!»
Шрифт:
– Не-е-ет, не позволю! – замотал головой Георгий Павлович. – Если у кого-то что-то личное с ослами, то взять вот так вот и сдать друга?!
– Только попробуй препятствовать, друг осла! – пригрозил Киселёв и потыкал оппонента пальцем в грудь. – Он церемониться не будет. Ты знаешь, чем он ещё недавно занимался? Он местами, Палыч, торговал.
– Билеты продавал?
– Билеты! Места в креслах соответствующих учреждений, чтоб ты знал! Из самых дешёвых – на нары колонии строгого режима.
– На нары? – сделал удивлённое лицо «ослиный заступник».
Киселёв прошёл за свой стол и уселся в кресло.
– За воровство, например. Ты, говорят, переехал? Где обитаешь? Диктуй – запишу. Быстро! – распорядился он, решительно выхватывая авторучку из карандашницы в форме раззявившего огромную пасть льва. – И сядь уже!
– Забыл название деревни, – с вызовом произнёс Георгий Павлович, продолжая оставаться на ногах. – А использовать животных в цирке – недопустимо!
Киселёв с искренним изумлением посмотрел на бывшего коллегу.
– Но ведь это ж всегда было! И чтой-то я, друг, не припомню, чтоб слышал от тебя подобные разговоры.
– Принуждение, насилие… – Георгий Павлович пытался подобрать нужные слова.
– А мы? А нас? – вскинулся Киселёв. – Нам тоже не всегда приходится делать только то, что хочется.
– У людей – свобода выбора. – Георгий Павлович опустился на стул и мрачно уставился в пол. – Ну, так считается.
Киселёв бросил на него тревожный взгляд.
– А давай без этих вот… И чтобы в рамках всё.
– Ладно, давай про рамки, – буркнул, не поднимая головы, Георгий Павлович.
Киселёв радостно оживился.
– А вот сейчас подъедет человек. Понимаешь, да? Тебе самому даже транспортировать не придётся. С тобой поедет и заберёт ослика. Уже должен быть, кстати. – Киселёв повернул голову и посмотрел на настенные часы.
Георгий Павлович быстро поднялся на ноги.
– Я сам. У меня и машина оборудована.
– Подожди! Так не делается, Палыч! – Киселёв вскочил и выбежал из-за стола.
– Что значит «не делается»? – Георгий Павлович направился к выходу. – Год его катаю. Не делается!
Он продолжил бы ворчать, пока не покинул кабинет, однако на его пути возник Киселёв, обнаруживший вдруг поразительную резвость.
– Стоп! Всё уже решено! – Киселёв растопыренной пятернёй коснулся груди рвущегося на выход посетителя. – Палыч, сидим и ждём. Мне неприятности не нужны. Тебе, я думаю…
– За меня думать не надо! – оборвал Георгий Павлович. – Восемь с половиной таблеток в день!
– Вот! Вот! – радостно вскричал Киселёв.
Он намерен был ещё что-то сказать, однако дверь резко распахнулась, и в комнату ворвался человек роста высокого, сложения крепкого. Это оказалось столь неожиданно, что и Георгий Павлович, и Киселёв невольно сделали по шагу, а то и по два в сторону от двери.
– Чуть не опоздал. Прошу прощения, – пророкотал пришедший. – Да, чуть. А вину не признаю принципиально никогда. Юрий Ильич, моё почтение!
Киселёв и ворвавшийся в комнату здоровяк обменялись рукопожатиями и оба, с завидной синхронностью, повернулись к Георгию Павловичу.
– Что ж, знакомьтесь, – предложил Киселёв. – Палыч, рад тебе представить Владлена.
Георгий Павлович вскинул голову и посмотрел на Владлена, сделав вид, что не видит протянутой руки. Лицо всё в шрамах, словно кто-то съесть мужика пытался, а стрижка – подростковая.
– Владлен? Ладно, запомню, – сказал Георгий Павлович.
– Да необязательно, Палыч, – с усмешкой проговорил Недоеденный, как его только что мысленно окрестил Георгий Павлович, и сунул руку в карман брюк. – Я только скотинку заберу. И вряд ли где пересечёмся.
– Печально, – процедил владелец «скотинки», теперь уже бывший.
– А впрочем… – улыбнулся Недоеденный. – Да, моё имя будет на афишах. Владлен Недоля – такой, вот, псевдоним у меня будет.
– Псевдоним? Будет? – Георгий Павлович непонимающе уставился на Киселёва.
– Ну да, да, – замялся Киселёв. – Владлен – дрессировщик. Начинающий. И… многообещающий.
– Мечты сбываются. Готов забрать осла. Ну, поехали? – Произнося эти слова, Недоеденный опять улыбался и смотрел на старика, как удав на кролика.
– Готов, вишь ли. Осёл не готов, – буркнул Георгий Павлович.
Он вознамерился было пройти мимо полноразмерного «подростка» со шрамами к двери, однако тот преградил ему дорогу и, более того, исключительно бесцеремонно положил свою прямо-таки тяжеленную руку старику на плечо.
– Как это – «не готов», Палыч?
«Сместиться влево, чуть подсесть и – по печени»? – мелькнула в голове Георгия Павловича мысль.
Вслух он произнёс:
– Морально. Так что обождать придётся, Владлен Недоеденный.
– Что?!
– Псевдоним перепутал. А вообще… Ну, я – Палыч, ты – Владлен Недоеденный. Идёт?
Георгий Павлович встряхнул кистью правой руки, упрямо норовившей сжаться в кулак, затем резко подался назад, чтобы сбросить руку Недоеденного со своего плеча. Ему это удалось, и Георгий Павлович быстрым шагом проследовал к выходу из кабинета.
– Если дело за столь малым, так готов посодействовать, Палыч! – прокричал выскочивший в приёмную вслед за стариком Владлен Недоля-Недоеденный. И добавил, уже не так громко: – Палыч-Старикашыч, понимаешь.