Заледенел дом

Лосева Александра Анатольевна

– Есть одна вещь, которую всем нам стоит сделать, - сказал вдруг Ааронн и снял котелок с огня.

– Поужинать?
– предположил планар.

– Нет, я не об этом. Хотя поужинать, конечно, не помешает...
– эльф с сомнением понюхал получившуюся похлебку и поднял голову.
– Я говорю о том, что нам всем стоит перестать отмалчиваться. Слышишь, Стив?

Дварф медленно повернул голову, задумчиво посмотрел на проводника и ничего не ответил.

– Мы больше не сможем - так, - не отступил Ааронн.
– Я все понимаю, Стив. Правда, я

все понимаю, но молчание - это не выход. Я не предлагаю тебе поплакать у меня на плече и все забыть. Я знаю, что не получится. Не получится утешить себя мыслью, что это просто несчастный случай, что так уж вышло. Нет. Мы... мы все виноваты. Кто-то больше, кто-то меньше.

– Это ведь ты в нее стрелял?
– тихо спросил дварф.

– Я, - дрогнувшим голосом ответил Ааронн.
– И если ты скажешь мне, что сам ни секунды не думал о том, что это придется сделать, я тебе не поверю.

– Думал, - помолчав немного, кивнул Стив.

– Возможно, мы ошиблись. Скорее всего, ошиблись. Наверняка ошиблись, но... Теперь уже все, понимаешь? Ты или будешь мстить, или пойдешь с нами дальше, потому что еще ничего не кончилось. Тебе придется выбрать - прямо сейчас. И мы больше не будем к этому возвращаться. Но если ты выберешь продолжать путь, ты больше не сможешь молчать, словно все это тебя не касается.

– Не смогу, - снова кивнул Стив.
– Но и братских объятий вы от меня не дождетесь.

– Что ты решаешь, Стиван?

Дварф помолчал, поглаживая топорище, и несколько томительных секунд Зулин с замиранием сердца ждал, что вот сейчас он вскочит на ноги, и тогда в Бристоль возвращаться будет некому.

– Я иду с вами, - сказал Стив, и маг тихонько выдохнул.
– Я дал слово.

– Хорошо, - Ааронн достал из котомки деревянные плошки и разлил по ним похлебку.
– Тогда помоги нам решить, куда именно мы идем.

– Мы идем на север и северо-восток, - не задумываясь, ответил Стив.

– Почему?
– удивился Зулин.

– Потому что мы идем в горы, к дварфам, - глянув на мага исподлобья, сказал Стив.
– Векна - раз, Северные копи - два, кочующие гибберлинги - три, немертвый некромант под озером - четыре, неубиваемый Себ четырехсот лет от роду - пять, султанатские воины в занюханной берлоге гоблинов-дезертиров - шесть, свихнувшийся лес - семь... Многовато для одной маленькой поисковой партии. Нам нужна помощь.

– Я не думаю, что все это как-то между собой связано, - осторожно возразил маг.

– Я не верю в совпадения, - буркнул Стив и снова замолчал - теперь уже до утра.

Глава 3

Огонь.

Ты плясала перед дверью и умерла. Может, в этот раз...

Огонь.

...получится умереть не так...

Огонь.

...страшно?

Огонь!

Иди сюда, девочка, ты такая теплая, вкусная, маленький живой комочек...

Ты плясала перед дверью...

Теплая, вкусная... маленький живой комочек...

Плясала перед дверью...

Огонь!

...и умерла.

Открой глаза.

Она умерла, Стив.

...плясала перед дверью...

Иефа, бард.

Огонь!

...оставляю тебе часть себя...

Открой глаза.

Огонь!

...забираю часть тебя с собой...

Ты плясала перед дверью и умерла.

Может, в этот раз?

Иефа, бард.

Открой глаза.

Где ты была?

Танец над ущельем, танец на дне ущелья.

Я хоронила котенка, папа.

Огонь...

Я приветствую вас, уважаемые дамы и господа.

Открой глаза.

Дырочка в темечке, ручки на ниточках...

Холодно, холодно.

Открой глаза.

Ты плясала перед дверью и умерла. Умерла!

Огонь...

Открой глаза, пичуга.

Иефа открыла глаза. Густая смрадная темнота липла к щекам. Что-то пошевелилось под правым боком. Что-то теплое, живое.

– Эй...
– позвала Иефа, но из пересохшего рта вышел только тихий невнятный сип. Живое под боком задвигалось, забурчало, начало тыкаться в шею, в щеку, в висок.
– Вилка?

Совомедведь заскулил почти по-щенячьи, тонко и жалобно.

– Маленький...
– Иефа пошевелила рукой, пытаясь нашарить в темноте детеныша, и тут навалилась боль. Все тело - каждая мышца, каждая косточка, каждый крошечный участок кожи - кричали, вопили, исходили воем от боли и просили одного: перестать быть. Иефа захрипела.

– Терпи, - шепнул кто-то ей на ухо. Но терпеть было почти невозможно. Иефа зажмурилась, перекатила из стороны в сторону непослушную тяжелую голову и, наконец, смогла закричать. Ее слабый крик отразился от невидимых стен пещеры и заметался заполошенной птицей.