Заледеневшая
Шрифт:
— Так же, как вам обещал Пол? — слова сорвались с языка, но я не жалела об этом, из-за этого выбора погиб Люциан.
У Мастера Лонгвея застыл взгляд, и он отвёл глаза.
— Меня провели. Больше этого не повторится.
Я глубоко вздохнула.
— Похоже, у меня нет выбора, так?
— Да, не в этот раз.
— Замечательно, где мы с ним встречаемся?
Он поднял глаза и взглянул на меня так, словно я не обидела его пару секунд назад.
— Это решать вам самим. Мое дело лишь сообщить вам.
Имеете
— Хорошо, спасибо.
Я вовсе не чувствовала себя признательной. Я хотела проводить время с Блейком не больше, чем он со мной. Я терпеть не могла, как чувствовала себя рядом с ним. Иногда я ощущала себя игрушкой. Когда появлялась опасность, он всегда оказывался рядом, кроме последнего раза, но сразу после он отталкивал меня, словно это не он спасал мою задницу. Это была неприятная игра, и у меня больше не было ни сил ли желания продолжать ее.
— Развлекаетесь, — неловко улыбнулся он. — Однако не переусердствуйте.
Почему-то мне захотелось хихикнуть в ответ на его фразу. Я всегда задавалась вопросом, мог ли Мастер Лонгвей читать мысли. Как будто нам с Блейком могло быть весело. Не изменилось ничего, и он остался таким же высокомерным ублюдком, как и пару месяцев назад.
***
Во время ланча Сара вручила мне записку. Она мне искренне улыбнулась, когда передавала ее, и я уставилась на Сэмми, которая лишь пожала плечами. Сара была одной из подруг Табиты, и все они презирали меня так же, как и Блейк.
Я засунула записку в карман, не читая. У меня не было настроения выяснять, что от меня теперь нужно Табите или Саре.
Наконец, на уроке магии я вытащила записку. Этот урок отличался от магии для людей, но был таким же сложным, поскольку все чары включали в себя произнесение заклинаний. Драконы не могли колдовать в драконьей форме, но в то же время они были магическими существами, но в магии всегда существовали лазейки, и мы должны были научиться ими пользоваться. Трудным моментом было то, что все равно нужна была латынь, а мой дракон говорил по-английски. Все было бессмысленно.
Я прищурилась, пытаясь разобрать ужасный почерк. Я думала, у Люциана был плохой почерк — тело пронзила боль, стоило вспомнить его имя.
Я опустила записку и всем сердцем захотела просто отпустить всю эту боль и зарыдать, но слез на щеках все равно не было.
Я снова раскрыла ее и с трудом прочла первое слово. Наконец, я поняла, кто ее написал, когда распознала слово «встретимся» и что-то вроде «горы».
Я вздохнула и засунула записку обратно в карман, когда прозвенел звонок.
«Ничего не выйдет», — подумала я, закинув через плечо рюкзак, и вышла из класса.
Я обнаружила Блейка, обнимающего Табиту за шею, внизу лестницы. Он выглядел иначе и нежно нашептывал ей гадости о том, что сделает с ней позже. В такие времена я совершенно не хотела
Первое, что я заметила, это улыбку на его лице. Блейк никогда так не улыбался. Хотя от этой красоты перехватывало дыхание, в то же время от него немного веяло ужасом.
— У тебя отвратительный почерк, — прервала я их идиллию. — Просто скажи, где ты хочешь встретиться.
Он улыбнулся мне.
— Есть одна гора, прямо за…
Он замолчал и посмотрел на меня. Конечно, я посмотрела в ответ, потом немного закатила глаза и пожала плечами, как бы говоря «что?».
— Что такое, Елена, что за лицо?
— И как, по-твоему, я должна туда добраться, Блейк?
— Долететь, — его голос был полон сарказма.
— Ты, правда, думаешь, что мисс Хайд вспомнит о вашей встрече там? Так вот, она не вспомнит.
— Тогда я сам тебя отыщу, — сказал он игриво. Я встретилась взглядом с Табитой, и по сжатым челюстям поняла, что она тоже это услышала. Она злобно взглянула на Блейка.
Сердце забилось немного быстрее. В одно мгновение у нас с Табитой появилось что-то общее, и это вовсе не борьба за сердце Блейка.
— Забудь, я сама с ней разберусь, — мне не нужна ещё одна Арианна.
— Елена! — крикнул он мне в след, но я просто шла дальше. Я слышала протесты Табиты, и лишь моя удача не дала бы ей услышать мои последние слова.
— Может, ты притормозишь? — его голос прозвучал прямо за моей спиной.
— С чего это ты вдруг захотел помочь мне, Блейк? — резко сказала я.
— У меня свои причины, и когда ты будешь готова, обещаю, я поделюсь ими, — он поднял глаза и снова улыбнулся.
Что это с ним и всеми его улыбочками? Это ему совсем не идёт.
— Ладно, не важно. Но я не полечу к этой дурацкой горе, — пробормотала я.
— Тогда встречаемся завтра за Парфеноном, — оборвал он и ушел в противоположную сторону.
— Во сколько? — прокричала я и, когда он обернулся, помахала его запиской в руке. — Этого я тоже не могу расшифровать.
Он усмехнулся.
— В два.
В два? Мастер Лонгвей не шутил, когда говорил, что это не будет похоже на латынь. Мне, правда, было интересно, какая Блейку от всего этого выгода.
Глава 3
У меня осталось пять минут после звонка с последнего занятия до встречи с Блейком. В голове все ещё не укладывалась внезапная смена его поведения, и я не могла поверить в то, что он действительно хотел помочь.
С самого моего появления в Пейе он проявлял ко мне глубокую ненависть, а теперь вел себя так, словно я его любимая конфета. Но, возможно, Мастер Лонгвей прав, и у него есть для меня кое-какие ответы, потому что мы с ним совершенно одинаковые.