Заложница их страстей
Шрифт:
– Ты после сна вся такая аппетитная и тёплая, - выдохнул он, впиваясь поцелуем страсти в мои губы, которые всё ещё горели от поцелуев его брата.
Роберт целовал и обнимал меня так пламенно, что не на шутку возбудил против моей воли. Я сначала тихонечко постанывала, чтобы не выдавать своего желания заняться сексом, но в итоге сдалась на волю победителя и разметалась по кровати, раскинув руки и закусив нижнюю губу.
Роберт пощипывал губами мой живот и продвигался к половым губкам. Я разгадала его желание полакомиться соками моего лона, и тут же сдвинула ноги, отпрянув
– Ты чего? – не понял он, удивлённо уставившись на меня. – Ты же всегда любила, когда я ласкал губами твои прелести.
Блин! Да, я всегда любила, люблю, и буду любить это, но не тогда, когда во мне всё ещё находится семя его брата! После бурного вечера Артур оставил своё семя в обеих моих дырочках, и теперь я даже не знала, что предложить Роберту, чтобы он не распознал вкус другого мужчины.
– Я хочу сегодня сама испить соки твоей любви, - выкрутилась я, толчком в грудь, заваливая Роберта на спину.
Его член торчал от чрезмерного возбуждения и на ощупь оказался довольно твёрдым, что я поняла: ещё немного, и он кончит. Чтобы охладить пыл чресл, небрежно пробежалась ладонями вокруг готового к подвигам жезла и стала целовать грудь мужчины. Такая идея ему понравилась, а заодно немного спало возбуждение, и теперь можно было немного поиграть с членом, не тревожась, что он отсалютует мне в первые же секунды прикосновения к нему.
Мне нравилось гладить Роберта по мощной груди, ловить губами его соски и ласкать до тех пор, пока мужчина не начинал возбуждённо стонать. Ему доставляло удовольствие то, как языком я заигрываю с его пупком, а потом по волосяной дорожке спускалась ниже, к вожделенному корню. Тут я проявляла все формы бесстыдства и распутства, вытворяя с членом немыслимые вещи. Роберта сводило это с ума. Впрочем, Артур от этого тоже тащился так, что после подобных игрищ обхаживал меня без устали всю ночь до самого утра.
Роберт оказался схож с братом в предпочтениях и после того, как я закончила играть с его членом, он напал на меня с такой дикостью, будто отродясь женщину не видел. Это был самый сумасшедший и развратный секс, который мне пришлось пережить за последние несколько месяцев. Впрочем, с Артуром у нас тоже очень часто случались такие бесстыжие игрища, от которых наутро болело всё тело. Вспомнив о муже, горько поморщилась, ощущая внутри себя член его брата. Всё же, как ни крути, это измена. Или нет? Ведь в этой реальности я – жена Роберта…
Когда измученные, опустошённые и довольные мы с Робертом повалились на кровать, то он даже не соизволил вынуть из меня свой член. Я лежала на спине, широко разведя ноги, согнутые в коленях, Роберт – на мне, если не сказать, что «во мне». Судя по всему, он ничего не хотел менять. Пришлось остаться в этой позе, а заодно осторожно перейти к расспросам.
– Ты счастлив со мной в браке? – спросила об очевидном, не зная, как завести разговор в нужное мне русло.
– Как ты можешь спрашивать об этом, когда и так всё ясно? – Он поцеловал меня в щёку.
– Ты готов к тому, что у нас родятся ещё дети? – я решила выведать о наличии наследников и их количестве.
– Ну, где растут пятеро, там и шестому найдётся место.
Ого! Мать-героиня! Медаль мне на грудь и материнский капитал в придачу! Это надо же было столько раз родить! В моём исконно-родном мире одного-двух родили, и хватит, а тут и на шестого замахнуться не грех.
– Ты кого больше любишь, наших девочек, или сыновей?
– Сыновей? – как-то странно переспросил он.
Я тут же поняла, что Роберт так и не родил ни одного мальчика, довольствуясь девочками. И теперь мне надо срочно выкручиваться! Но не успела я выдать нечто подобное: «вернее я хотела сказать, что, не хочешь ли ты всё же добиться рождения сына», как мой «муж» рассмеялся и сказал:
– Всех люблю одинаково, и дочерей и сыновей. Старшему скоро семь лет, совсем взрослый, а остальных мы нарожали друг за дружкой, так что рождение шестого само собой напрашивается. Пора нам подарить этому миру ещё одного лорда или леди Кхасс.
Ага, значит, я всё-таки Кхасс, а не Вольфи, а то мало ли, вдруг не Артур, а Ричард стал приемником Клаудиса. Интересно, мы живём в своём замке, или в замке Вольфи? Как бы выведать?
Но тут в дверь постучали. Посреди ночи? Кто бы это мог быть?
– Войдите! – велел Роберт, не заботясь о том, что мы лежим раздетые, а его член всё ещё находится во мне.
Я дёрнулась, чтобы исправить положение, но не успела: дверь отворилась, и на пороге возник Артур! Я так офигела, что замерла в той самой позе, в которой была прежде, демонстрируя мужу свою связь с его братом.
Хм… Или наоборот? Показываю деверю свою любовь к мужу? Блин! Запуталась! Из-за шока так и осталась лежать, скованная страхом и ужасом, да ещё и с пенисом Роберта внутри себя. Тут же пришла мысль, что если я жена Роберта, то лежать раздетой перед его братом всё равно неприлично. Потянулась за простынёй, но не нашла её, а Артур отнёсся ко всему так, будто для него это норма жизни и он постоянно видит нас раздетыми. Только вот какого беса он делает ночью у нас в супружеской спальне и почему считает, что смеет заходить к нам, когда мы в постели?
Он присел на край кровати и, глянув на очаг недавней страсти, усмехнулся.
– Я так не вовремя, что вы не успели кончить?
– Успели, - отмахнулся Роберт. – Просто я люблю поваляться после секса, не вынимая член.
Артур кивнул и перевёл на другую тему, которая, собственно, и привела его сюда:
– Слышал из подземелья завывания. Надеюсь, что наши оборотни скоро поборют свою волчью хворь. Окончательное превращение в людей им даётся нелегко. Души оборотней не отпускают своих владельцев.
Ага, раз речь об оборотнях, значит, мы в замке Вольфи. И Артур – приемник Клаудиса и Клауса.
– Зато этот вопрос с оборотнями будет решён раз и навсегда, - заметил Роберт, наконец-то вынимая из меня член и переворачиваясь на спину.
Я интуитивно сжала ноги, но Артур успел увидеть мои натруженные половые губки и белёсую струйку семени, устремившуюся на простыню. Он усмехнулся и подмигнул мне.
– Да что ты такая дикая сегодня? – озадачил он меня вопросом. – Вроде как стеснение давно забыто в стенах этого замка, а ты пытаешься скромничать.