Заложница, или Нижне-Волчанский синдром
Шрифт:
Если подумать, история вырисовывалась вообще какая-то странная. В судебном процессе такого масштаба участвует много людей. Юристы, адвокаты, следователи, представители налоговой, свидетели, какие-нибудь консультанты по экономическим вопросам с обеих сторон. Так что теперь, похищать целый табор московских и Нижне-Волчанских родственников? Три месяца их кормить, поить, где-то размещать, следить, чтобы не разбежались? Что-то я не видела в соседнем номере разведенной дочки Бронислава Иннокентьевича, дородной бабищи с прокуренным голосом, и трех ее пацанят от разных
Занятая подобными размышлениями, я добралась до восточной границы базы. К самой стене подобраться не удалось, у ее подножия поверхность земли была затянута мелкой проволочной сеткой. В центре стоял непонятный черный треножник метра в полтора высотой.
– Это путанка.
Я вздрогнула и обернулась. За спиной стоял, сложив руки на груди, непонятно откуда взявшийся Андрей. Сегодня «Московский консультант» был одет как все обитатели базы, в песочно-зеленые штаны с накладными карманами, высокие берцы и легкую хлопковую рубашку цвета грязной сухой травы. После десятков чужих лиц наемник с фингалом вокруг глаз показался чуть ли не добрым знакомым.
– Так называется сетка. Если кто-то перелезет через стену и попробует двигаться ползком, путанка начнет цепляться за одежду. Враг либо застрянет, либо поднимется на ноги и обнаружит себя.
– А это что за штука? – я ткнула пальцем в сторону треноги.
– По всему периметру расставлены комплексные датчики. Радар-сенсоры реагируют на движение, инфракрасные датчики на разрыв луча, вибрационные – на колебания ограждения и почвы. Но они под землей, их не видно.
Я уважительно присвистнула.
– Неплохо вы тут окапались.
– Безопасность – наша работа, – тоном заправского диктора ответил Андрей. – На пляже уже была?
– Нет, со стороны дома обрыв слишком крутой, не смогла спуститься.
– Подождешь пару минут?
Я неуверенно кивнула.
Андрей отошел к стоявшему неподалеку грузовику с камуфляжным тентом, откуда вспотевшие на солнце рабочие таскали какие-то деревянные ящики.
– Последний ряд поставьте у стенки. И не вздумайте курить. Еременко, как закончите, опечатай все и внеси в базу.
– Понял, начальник. Только того… – Старший из рабочих, крепкий бочкообразный мужик с седыми усами, замялся на пороге. – Не работает опять база, я на бумажке пока.
– Не работает, так вызови админа, – Андрей раздраженно поморщился.
– Так нет его еще, не прислали, – крикнул Еременко, успевший скрыться в сумрачной глубине ангара. – Как уволили того паренька, так и не слышно ничего.
Андрей безадресно выругался и повернулся в мою сторону.
– Пойдем. Покажу тебе тайную тропу.
Двадцать минут спустя мы пробирались по заросшему кустарником откосу к воде. Близился вечер. Воздух обволакивал тело, словно тягучий и сладкий сироп, в Сибири такая благословенная погода бывает только в конце лета. Я наклонилась и отщипнула веточку полыни, разросшейся вдоль тропы. Растерла бархатистый листок между пальцев и с наслаждением вдохнула запах. Большая часть базы представляла собой асфальтовое поле, хорошо просматриваемое со всех сторон. Но здесь, у реки, деревья почему-то не стали вырубать. Крутой берег и нависшие над ним кроны создавали иллюзию уединенности, будто я и вправду выбралась за город отдохнуть. Мы вышли на узкую полоску песчаного пляжа. Солнце успело повиснуть над водой, окрасив небо в оранжевый цвет с золотыми кляксами облаков. Его отражение превратило речку в поток расплавленного металла. Деревья на противоположном берегу казались обугленными до черноты картонными декорациями. Я стянула кеды, закатала джинсы до колен и ступила в воду.
– Будь осторожна, смотри, куда ставишь ногу. На дне попадается всякий мусор, битое стекло. Зато течение не слишком сильное. Я сам здесь частенько плаваю. – Андрей тоже разулся и шел за мной на расстоянии в несколько шагов, держа берцы за шнурки. Темнело быстро, я с трудом могла различить выражение его лица. Кажется, он улыбался. – Как прошел первый день?
– Странно, – я пожала плечами.
– Ты ожидала, что будет по-другому? – Молодой наемник ускорил темп, поравнявшись со мной. – Подвал, наручники, батарея?
– Чтобы чего-то ожидать, надо обладать опытом. А это, знаешь ли, мой первый раз.
– Люблю быть первым. – Он и вправду улыбался. Верхняя губа высоко поднималась, обнажая зубы и край десен. Но это не портило улыбку, а странным образом делало ее привлекательней.
– Тогда уж не ты, а Глеб Николаевич, – нарочно поддела я, следя за реакцией. Улыбка не исчезла с его лица, но глаза стали злыми. – Зачем я вам? Не верю, что успех дела зависит от Нижне-Волчанского помощника судьи.
– Отчего же? Силы всех трех претендентов примерно равны, у всех есть связи и деньги. Лояльность Стасика, а значит и настроение судьи, может стать той недостающей крупицей, что склонит чашу весов в нашу сторону.
– Но Стас отказался от денег?
– Нет, – мой провожатый неприятно усмехнулся. – Он взял деньги, и немалую сумму. Как и ваш Бронислав Иннокентьевич, и многие другие участники процесса. Но мне твой брат не понравился. Он из тех людей, у которых глаза с двойным дном. На поверхности лежит одно, на дне – что-то совсем другое. Никогда не знаешь, чего от них ожидать. Поэтому я предложил взять тебя для подстраховки. Риск был минимальным, твое исчезновение никто не заметит.
– Спасибо за откровенность. – Я стиснула зубы, сдерживая рвущиеся наружу опрометчивые слова. Как просто он об этом говорит! Я предложил взять на вечер пиццу, пару банок пива и заложницу неполных восемнадцати лет.
– Пожалуйста. Сегодня я буду честным с тобой, потому что чувствую себя обязанным. И раз уж мы начали этот разговор, скажу еще одну вещь. – Андрей повернулся, пристально вглядываясь в мое лицо. – Ты неглупая девушка, но решительности у тебя пока больше, чем мозгов. Хорошо подумай, прежде чем захочешь совершить еще один опрометчивый поступок. Сейчас в городе присутствуют два наших конкурента. Их методы ведения переговоров ничуть не лучше. Глеб крутой мужик, но не жестокий. О них я этого сказать не могу.