Заложница
Шрифт:
— …Я лежала вечерами и плакала, и не знала, придет он — или снова нет, и что мне делать. Вот Моди тут сказала: «лучше хоть какой-то мужик, чем вообще никакого» — и мама так же говорила… А потом, в один прекрасный день, я решила, что все, хватит! — и ушла. Сняла квартиру, поселилась одна — и… так себя почувствовала, словно снова жить начала. И на работе тоже все удачно сложилось — меня поставили заведовать отделом керамики. Я ведь колледж когда-то закончила и по керамике специализировалась, так что и разбираюсь
Сознаваться в том, что блюдо с кошками он уже видел, не стоило — это значило напрашиваться на вполне логичный вопрос: а что, собственно, он делал в ее спальне?!
— …Ну и… пришел как-то к нам в салон один человек — сначала о керамике поговорили, потом он меня на ланч пригласил. Потом еще зашел, потом цветы прислал… Ну, в общем, я начала с ним встречаться, — она пожала плечами и криво улыбнулась.
Дальше она могла и не рассказывать: Рейлану сразу все стало ясно. Сукин сын, разумеется, оказался женат! Такие истории он слыхал не раз, но стало обидно и неприятно, что так поступили именно с ней — доброй и доверчивой.
— …Его жена явилась ко мне на работу и закатила жуткий скандал. Набросилась на меня с кулаками, кричала, что я шлюха, что я у нее мужа увела… Вызвали полицию, нас обеих в участок отвезли… Но я же не знала, я правда не знала, что он женат! Мне-то он говорил, что разведен! — голос Грейс зазвенел от близких слез. — Я же не знала!
Рейлан видел, что она уже изрядно пьяна и может сорваться на истерику. Он осторожно погладил ее по голове и сказал — как можно убедительнее:
— Разумеется — откуда ты могла знать!
— Я на следующий день ушла с работы… уволилась — мне стыдно было в глаза людям смотреть. И уехала сюда, к бабушке. И с тех пор тут так и живу.
— И в Сиэтл возвращаться не собираешься?
— Нет… Не хочется. Я осенью ездила туда, и мне неприятно даже по улице было идти. Все время казалось, что она… эта женщина — где-то поблизости…
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Проснулась Грейс с неприятным чувством, что что-то не так. Пошевелилась — и поняла, что «не так» почти все. Почти — потому что находилась она в собственной спальне, за окном светало и на часах было шесть. Но все остальное…
Она лежала на постели, укрытая одеялом и при этом одетая. Во рту было сухо и противно, по лицу градом струился пот, а к голове привалилось нечто тяжелое и горячее — похоже, один из котов расположился прямо на подушке.
На ночь Грейс обычно выставляла их из спальни — они совершенно не давали спать: то топтались по кровати, то начинали шумно делить уютное место у нее под коленками, то кто-нибудь принимался лизать горячим и шершавым, как терка, языком ее пятку, случайно высунувшуюся из-под одеяла.
А сейчас и под коленками кто-то лежал, и у спины тоже…
Она вспомнила события прошедшего вечера: как они с Рейланом пили вино, и она зачем-то рассказала ему то, о чем никому и никогда не рассказывала — историю с Роджером!.. А что потом было?
Господи, зачем она так напилась?!
Утром Грейс даже не спросила свое обычное «Ну, как ты тут?» — сказала только:
— Если тебе в ванную нужно, то… пожалуйста.
Вид у нее был смущенный, и в глаза ему она старалась не смотреть — судя по всему, помимо головной боли, ее мучили еще и угрызения совести…
Рейлан и не ожидал, что на нормальную, не слишком субтильную женщину так подействуют всего несколько бокалов вина!
Поведав ему про свой неудачный роман, она пустилась в воспоминания о колледже. Между делом заявила, что с удовольствием бы нарисовала его портрет — у него «интересное лицо» — и тут же, хихикая, рассказала, как ей неудобно было в первый раз рисовать голого натурщика. Рейлан не совсем понял, откуда возникли столь странные ассоциации — не в голом же виде она его рисовать собирается!
Язык у нее заплетался все сильнее, она перескакивала с одной темы на другую и забывала, о чем говорила. Спела дурацкую песенку про зайчика — пыталась одновременно приплясывать, но, покачнувшись, чуть не обрушила на себя пирамиду коробок.
Потом принесла еще бутылку вина, на высказанные вслух сомнения Рейлана — а стоит ли?! — заявила уверенным пьяным голосом: «Нет! Наливай! Где штопор?!!!», плюхнулась на свою подушку — и тут же заснула, привалившись к коробкам и смешно приоткрыв рот.
Он попытался разбудить ее, потряс за плечо — ответом было недовольное мычание. И тогда — делать нечего — он отнес ее в спальню, не зажигая света, положил на кровать и прикрыл одеялом. Не стал даже одежду расстегивать, чтобы не подумала, проснувшись, что-нибудь не то.
Только в одном не удержался от искушения — немного посидел рядом с ней на кровати, держа в руках и поглаживая маленькую, изящную, как игрушка, ступню с ровненькими пальчиками. Пощекотал пальцем пятку — Грейс застонала и втянула ногу под одеяло…
Выйдя из ванной, Рейлан прямиком направился к кухне и остановился у двери. Позвал тихо:
— Грейси!
Она вздрогнула и обернулась.
— Ты меня напугал!
— Извини, — усмехнулся он. — В следующий раз буду топать и шуршать газетами.
— Сегодня на завтрак омлет с грибами, — сообщила Грейс, снова отворачиваясь к разделочному столу. — Я скоро принесу.
Это было похоже на вежливое предложение убираться к себе в чулан.
— А что мы будем делать после завтрака? — проигнорировал его Рейлан.