Заложник
Шрифт:
– Что?
– я тянусь за ножом, который спрятал на щиколотке, но его там нет. И я по-прежнему слаб, чтобы сражаться. Думаю, мне нужно еще воды.
– Мы должны принять меры предосторожности, - говорит Бри, пожимая плечами.
– Да и окончательное решение принимаю не я.
– И кто его принимает?
– осведомляюсь я.
– Овен.
– Кто это?
– Заткнись, наконец, - она направляет оружие на меня и толкает в плечо.
Я снова поднимаю руки в знак лояльности, и она выталкивает меня из комнаты. Мы проходим несколько
Мы останавливаемся, и Бри открывает тяжелую дверь.
– Заходи, - приказывает она и машет оружием.
– Овен сейчас придет.
Я сдерживаюсь, чтобы не ответить, и вхожу в темную пустую комнату. Вокруг каменные стены, как в камере в Теаме, которую я делил с Бозо, только здесь так не воняет. В свете единственной настенной лампы я едва вижу другой конец комнаты. У стены стоит стул, и я волочу туда мои измученные ноги. Едва я сел, входит мужчина.
– Оставайся там, где сидишь, - говорит он.
Его голос звучит доверительно. Я еще больше оседаю на стуле. Со своего места я могу видеть его только ниже пояса - он носит штаны из грубой ткани и надежные сапоги.
– Бри говорит, что я должен на тебя посмотреть, прежде чем мы от тебя избавимся, - объясняет он.
– Объясни-ка, почему?
– Потому что ее совесть не позволяет убить того, кто сдался и поднял руки вверх, - выпаливаю я, все еще глядя на его ноги.
Мужчина произносит что-то нечленораздельное.
– Очень смешно. У бойцов Ордена странное чувство юмора.
Он снимает что-то с плеча и ставит на пол. Похоже на лук. Потом он идет в угол, хватает длинную узкую палку, ставит ее перед собой и кладет на нее что-то вроде ключа. Комната сразу ярко освещается. Он устанавливает свет, чтобы он падал на меня, и я опускаю голову еще ниже.
– Смотри на меня, - приказывает мужчина. Снова его голос кажется мне знакомым, но я не могу вспомнить. Я держу голову опущенной.
– Я сказал, что ты должен смотреть на меня, - командует он.
Свет слишком яркий, но я медленно поднимаю голову. Зажмурясь, от-крываю сначала один глаз, потом другой. Когда свет падает на мое лицо, он отходит на пару шагов назад.
– Ты…, - начинает он, но замолкает.
– Как тебя зовут?
Он говорит как Бри.
– Зачем мне называть себя, если вы меня все равно убьете.
– Возможно, нет.
– Но, может, и да.
– Просто скажи свое имя, мальчик. Пожалуйста.
Он не требует, а, скорее, просит. Как будто для него нет ничего важнее, чем узнать мое имя. Но я так долго скрывал его, что кажется глупым расколоться только потому, что кто-то вежлив.
– Ты Грей или Блейн?
– спрашивает он, когда я продолжаю молчать. От этих слов я вздрагиваю и распахиваю глаза, чтобы посмотреть на него. Как он смог выбрать именно эти два имени из всех возможных?
– Ни тот, ни другой, - бросаю я, но знаю, что моя реакция меня выдала.
– Нет, ты точно один из них. Могу поклясться своей жизнью.
– Я не знаю, о чем ты. Почему он не выйдет на свет и не покажет лицо? Трус.
– Конечно, нет. Вы меня никогда не видели, но я знаю о вас.
Сидя напротив мужчины, я чувствую себя неуютно. Когда он подходит ко мне, отклоняюсь на стуле назад, как только могу. В одну секунду темный силуэт превращается в такого знакомого человека, что я не верю своим глазам и думаю, что жажда помутила мой разум. Темные волосы падают на глаза так же, как у меня до того, как их подстригли. Широкие плечи и голубые глаза, как у Блейна.
– Я Овен, - говорит он и протягивает мне руку для приветствия.
– Овен Везерсби. А ты…?
– Грей, - говорю я и с трудом поднимаюсь.
– Я Грей.
Он прижимает меня к груди и крепко обнимает.
– Добро пожаловать домой, Грей, - шепчет он.
– Добро пожаловать домой.
22 глава
Мой отец. Здесь. Он жив.
Через холодный каменный коридор он приводит меня назад в комнату с плетеной кроватью, в которой я очнулся. Когда я засыпаю, его лицо склоняется надо мной.
Меня будто что-то толкает, и я вновь открываю глаза. Бри сидит рядом и проверяет свое оружие. Интересно, она когда-нибудь выпускает его из рук? Ее одежда напоминает мне о Клейсуте: куртка из легкого волчьего меха и толстые хлопковые штаны.
– Как долго я спал?
– спрашиваю я и быстро сажусь. Я снова чувствую себя полным сил. Голодным, но сильным.
– Целый день.
Мне кажется, что это было намного дольше.
– Где мой отец?
– Он хочет тебя видеть. Я должна отвести тебе к нему, как только ты проснешься.
– А мой брат?
– Он в больнице. На горе Мученика.
– Разве мы не там?
Она кривит угрюмое лицо.
– Думаешь, я такая дура? Притащила вас обоих в наше логово, прежде чем убедилась, что вы сыновья Овена?
– Но ты сказала… когда Клиппер приходил…
– Нет. Это ты сказал, что мы на горе Мученика. Я ничего не сказала.
Она права.
– И почему я еще здесь?
– Потому что ты не лежишь в коме, как твой брат. Он беспомощен. Ты нет… Мы просто не доверяем тебе.
– Ясно. Не доверяете тому, кто был готов умереть от жажды, чтобы найти вас.
Она злится, вскакивает и резко убирает с глаз выбившуюся прядь во-лос.
– Ты ничего не понимаешь. Ничегошеньки. Ты ходишь в этой ужасной форме Ордена, и мы не трогаем тебя, а помогаем восстановить силы. Мы очень сильно рискуем, потому что ты сын командира. И вместо благодарности ты говоришь, как несправедливо с тобой обходятся.
Я молчу, потому что не хочу сейчас ругаться с ней.
– Наверное, ты должна была меня застрелить тогда, Бри. Меня и моего брата. Жить тебе было бы легче.