Заложники обмана
Шрифт:
Потом рука появилась из кармана, но из нее торчал не ключ, а вороненый ствол пистолета. И направлен он был на него. На него.
Он замер. И забыл все, чему научился.
Палец на спусковом крючке словно одеревенел. Не двигался. Поли услыхал взрыв справа от себя, где находился Дом, а Тони вдруг отлетел вбок и с криком ударился о стену.
Еще один взрыв – это Тони направил свой пистолет на Дома. Новые выстрелы с обеих сторон комнаты, они следовали так быстро один за другим, что сливались в общий грохот.
И посреди всего этого мальчик стоял оцепенелый среди
Наконец все стихло.
Поли вдыхал горечь порохового запаха и смотрел на распростертого на полу Тони. Ноги гангстера подогнулись, во лбу краснела маленькая дырочка, а глаза смотрели в пустоту.
Как? Почему?
Обернувшись, Поли поглядел на Дома, на маленький короткоствольный пистолет у него в руке и начал что-то понимать в происшедшем. Потом он увидел, как в двух местах на рубашке Дома проступает кровь, и вдруг понял все до конца.
Доменико улыбнулся трагической улыбкой грустного клоуна.
– Эх ты… – Еле слышный шепот пробивался сквозь красные пузырьки крови на губах. – Так и не запомнил… ничего… как стрелять…
– Я не мог… Простите… – пролепетал мальчик, полуослепленный дымом.
Дом лежал, и пузырьки крови, розовые и красные, снова и снова возникали на губах.
– Все о’кей, – выдохнул он. – Возьми ключ… и уходи… отсюда.
Через несколько секунд глаза у него раскрылись широко и удивленно – и он умер.
Поли сел возле него. Он подумал, что Дом остался бы жив, если бы он не выстрелил в Тони. Почему он так поступил? Почему не стрелял в меня?
Чучело! Потому что он предпочел, чтобы умер Тони, а не ты!
Немного погодя мальчик встал, достал ключ из кармана брюк Тони и освободил себя от цепи. Ему было даже странно чувствовать себя свободным, и он немного походил по комнате, чтобы привыкнуть к новому состоянию.
Собираясь позвонить домой, он вдруг спохватился, что везли его сюда под хлороформом и теперь он не имеет представления, где находится. Он связался с оператором и узнал, что находится в районе Леркара-Фридди, в северо-восточной Сицилии. Конечно, подумал он. В гнезде мафии.
Поли посмотрел на часы, на них было два часа пятьдесят четыре минуты утра. Он позвонил домой в Позитано. Весь пылая возбуждением, он насчитал двадцать гудков и только после этого повесил трубку. На тот случай, если попал не туда, набрал номер еще раз – с тем же результатом.
Он оказался во власти новых забот и тревог. Если родителей нет дома в этот час, то их вообще нет дома. А где же они? Конечно ищут его. Больше им быть негде.
Мертвы. Может, они лежат где-нибудь мертвые, как Дом и Тони. Мысль об этом поразила его с такой силой, казалась ему такой реальной в комнате, где рядом с ним лежали два мертвых человека, что Поли расплакался.
И тут же заставил себя перестать. Не смей быть дурацким плаксой. Держи себя в руках. Поскорее уходи отсюда, как велел Дом. Отправляйся домой. Когда мама и папа тебя не найдут, они вернутся домой тоже. И будут там.
В письменном столе Поли нашел несколько карт. Он нашел Леркара-Фридди и попробовал определить самый лучший путь домой. Сицилия – остров, значит, ему придется плыть на пароме
Теперь еще деньги. Ему придется путешествовать несколько дней и ночей, а еще нужно заплатить за паром.
Хотя ему это было тяжело, он заставил себя вернуться в спальню Доменико и Тони и взять деньги из их бумажников. Денег оказалось много, он никогда не видел столько зараз. Но он ничуть не удивился. Всем известно, что гангстеры богатые. Иначе ни к чему быть гангстером.
Когда он рассовывал деньги по карманам, ему вдруг со всей очевидностью стало ясно, что он свидетель убийства двух человек и что самого его едва не убили тоже. От такого земля должна была содрогнуться и небо вспыхнуть пламенем. Но ничего подобного не произошло. Все оставалось таким же, как было, и это почему-то казалось ему неправильным.
Покинув дом и двух мертвецов, Поли внезапно упал на колени на голую землю – то ли для того, чтобы укрепить ее, то ли чтобы поддержать себя. А может, он поступил так для того, чтобы земля заметила, что он был здесь, а потом ушел.
Сам Поли разобраться в таких вещах не умел. Он просто чувствовал, что так надо.
Глава 49
Витторио правил машиной, Дон Равенелли сидел рядом с ним, руки связаны сзади. Джьянни и Лючия – на заднем сиденье. Руки у Лючии тоже были связаны, но в более удобном положении – они лежали у нее на коленях. Джьянни держал на виду единственное оружие – автомат с освобожденным предохранителем.
Разговоров как таковых не было. Все, что следовало сказать, сказано еще до отъезда с виллы. Теперь только Равенелли произносил порой несколько слов, указывая дорогу.
Они двигались на восток по прибрежному шоссе. Тяжелый туман поднялся с моря, и сквозь бегущие облака время от времени виднелся осколок луны. В этот час лишь одна случайная машина проплыла мимо них, словно призрак, и, казалось, они ехали по самому темному краю земли.
Джьянни поглядывал на девушку, спокойно сидящую рядом. Глаза ее устремлены вперед, выражение лица неизменно ясное. В одежде ее тело не оставляло впечатления чувственности, как это было, когда она лежала в постели нагая. И оттого она выглядела совершенно другой женщиной. Доведись Джьянни писать ее портрет, он скорее всего увидел бы в ней человека чисто духовных, а не плотских побуждений. Казалось, недавний страх покинул ее, его сменила тихая сдержанность.
Женщина Дона Пьетро Равенелли.
Заметив внимание Джьянни, она повернула к нему голову и робко улыбнулась.
– Я знаю, что сейчас это прозвучит нелепо, – заговорила она, – но я хотела бы поблагодарить вас, пока у меня есть такая возможность.
– За что? – удивился Джьянни.
– За вашу живопись. Ваши картины доставили мне так много радости. Я смотрю на них и понимаю вещи, о которых даже не догадывалась раньше. Они волнуют меня.
Джьянни был по-настоящему тронут, почти потрясен. И это в то время, как я сижу, наставив на нее пистолет.