Заложники обмана
Шрифт:
– Это очень приятно слышать, – сказал он.
– И вам не кажется, что это глупо и по-детски?
– О таких словах мечтает каждый художник. Самое прекрасное для него – затронуть чью-то душу. Это я должен благодарить вас.
Случайный проблеск гармонии в средоточии хаоса… Лючия уже снова смотрела вперед, и Джьянни услыхал, как Равенелли говорит Витторио, что надо найти узкую дорогу, которая поднимается влево и вверх. Проблеск исчез.
Они доехали до поворота, и Витторио включил низкую передачу, пока машина преодолевала долгий крутой подъем. Новая
Туман все сгущался, уменьшая видимость, и даже специальные фары не пробивали его больше чем на двадцать или тридцать метров.
– Долго ли еще нам двигаться в таком тумане? – спросил Витторио.
– Не слишком, – ответил Равенелли. – Километра два. Чем выше, тем будет светлее.
Джьянни чувствовал, как в нем растет напряжение. Прекрасное место для засады. Движение медленное, стоит навалить сразу за очередным поворотом сучьев на дорогу, как машина остановится – и вот уже в окна направлены автоматы.
И что тогда делать? Пристрелить Равенелли и девушку, а потом погибнуть самим? Или бросить оружие, поднять руки и погибнуть позже? Отличный выбор!
Но Джьянни верил, что Витторио разбирается в этом лучше него и понимает всю меру ответственности. Кроме того, ни в стиле, ни в поведении Равенелли не было и намека на желание умирать. Этот человек не похож на фанатика. Как раз наоборот. Если дон и производил чем-то сильное впечатление на Гарецки, то прежде всего своей философической разумностью. Дон Пьетро был человеком дела, убежденным приспособленцем. И безусловно заботился о своей девушке. Он вряд ли стал бы рисковать своей и ее жизнью, нарушив уговор.
Они повернули, туман посветлел, и примерно в сотне метров слева показался дом.
– Это здесь, – сказал Равенелли.
Витторио съехал с дороги и остановил машину. Они находились у начала длинной, грязной подъездной дорожки, которая пересекала примерно акр открытого участка; в конце ее стоял дом, по обеим сторонам торчали темные деревья. Дом двухэтажный, окна со ставнями, в центре фасада вход под портиком.
Свет горел только в нижнем вестибюле, остальная часть дома была темной.
– Вы упоминали, что здесь с моим сыном два человека? – спросил Батталья.
Равенелли кивнул.
– Где они спят?
– На втором этаже. Окна комнаты вашего сына вон те, наверху, чуть левее входа. У охранников общая спальня, расположенная правее.
Витторио посидел молча, разглядывая дом и участок.
– Сколько у вас ключей?
– Два, – сказал дон. – Один от передней двери, второй от задней. Я полагаю, что мы войдем через переднюю.
– Почему?
– Задняя дверь коробится за лето. Открывается с трудом. Будет шум.
– Что еще?
– Ничего. Я не предвижу сложностей. Я знаю этих людей. Они такие же, как я. Жизнь предпочитают смерти.
– Надеюсь. Ради всех нас.
Витторио полуобернулся назад, чтобы Джьянни и Лючия тоже слышали, что он говорит.
– Вот как оно будет, – заговорил он. – Я беру с
Никто не произнес ни слова, и в наступившем молчании Джьянни взглянул на лицо Лючии: как она реагирует на возможность гибели от его руки? Он не увидел ничего. Либо Дон Равенелли был честен с ними, либо Лючия лучшая и самая храбрая актриса в мире. Джьянни пришел к заключению, что Равенелли говорил правду. Об альтернативе просто не стоило думать.
– Отлично, – заключил Витторио Батталья.
Оставив Равенелли сидеть в машине, он вышел, отпер багажник и начал выгружать свой арсенал. Себе он взял две осколочные гранаты и пару автоматических пистолетов, остальное вручил Джьянни, в том числе винтовку и автомат. Пьетро Равенелли смотрел на все это с откровенным юмором.
– Что, ребята, ожидается третья мировая война?
Никто ему не ответил.
Витторио открыл дверцу со стороны пассажира и помог Равенелли выбраться из машины. Со связанными руками дон двигался неуклюже, он споткнулся и чуть не упал.
– Вы нацелили на меня два пистолета, – сказал он. – Может, освободите мне руки?
Витторио не отозвался и обратился к Джьянни:
– Мне не нравится это обширное открытое пространство, так что прикрывай нас, держи винтовку наготове. Наблюдай за окнами дома и за лесом с правой стороны. Если заметишь движение, выстрели один раз в воздух. – Он бросил короткий взгляд на девушку. – А если начнешь таять от мисс Ангельское Личико, вспомни, кто она такая и где ты ее нашел.
Двое мужчин посмотрели друг на друга.
– Думаю, все пройдет хорошо, – сказал Джьянни.
– Я знаю, что ты так думаешь. И все-таки будь настороже.
Витторио взял Равенелли под руку и двинулся вместе с ним к дому. Он ощущал плоть мясистой руки дона, вдыхал запах его одеколона и старался подавить гнев, который вызывала в нем эта близость. Гнев ему сейчас совсем не нужен. Нужны спокойствие и способность трезво мыслить.
Он шел медленно и твердо. Сдерживай себя и не спеши. Следи за домом впереди и за лесом справа. Осколок луны скрылся за облаками, навалилась густая тьма. Тишина во тьме казалась Витторио новой, мертвой тишиной, неким протяжением вакуума, за которым нет ничего.
Трава была высокой, выше колен, и Равенелли спотыкался, не в состоянии балансировать руками.
– Чертову траву не косили недель шесть, – негромко пожаловался он. – А за это, дьявол их дери, заплачено.
– Заткнись, – шепнул Витторио и крепче сжал Равенелли руку.
Он тоже испытывал напряжение и пытался ослабить его, думая о сыне. Представлял, как он спит в комнате наверху, большой палец во рту, худое, серьезное лицо белеет на подушке. Так близко и с каждой секундой ближе, думал он, удерживая себя от бешеного броска к дому.