Заложники в раю
Шрифт:
– Я не располагаю такой информацией. До свидания. Спасибо, что смотрите наше шоу. – Связь оборвалась.
Пенсионерка хотела еще раз набрать номер, но сдержала себя.
– Нет, показалось.
Мать Локиса и представить себе не могла, что сейчас делается в студии, из которой только что шло в прямом эфире шоу. Очень серьезный мужчина в строгом костюме и с военной выправкой – таинственный представитель штаба по освобождению заложников – буквально кипел от злости и не выбирал выражений. Если бы его речь пришлось запускать в эфир, она бы то и дело перемежалась короткими «пи-пи»:
– Какая… догадалась
Выпускающий режиссер оправдывался как мог. Мол, он и знать не знал, что этот парень засекречен.
– Почему вы сами меня не предупредили об этом?! Вы же сами видели, прямое включение студии – это сумасшедший дом, за всем не уследишь, решения приходится принимать на ходу. Моя ассистентка сработала абсолютно профессионально, решив показать портрет смельчака.
Ассистентка в этот момент рыдала, сидя за пультом.
– Ну в чем я виновата?!
Спецслужбист уже побагровел.
– Вас жизнь еще ничему не научила?! Идиоты! Вас, долбаных журналюг, расстреливать мало. Что, забыли, как во время событий на Дубровке ваши коллеги догадались в прямом эфире показать передвижения спецназа перед самым штурмом здания?!
Ассистентка всхлипнула и решила не уточнять, что сама принимала участие в том памятном репортаже.
Естественно, оператор не собирался рассекречивать Локиса, но профессиональная привычка держать в кадре главное событие сработала и в этом случае. Володька попал в объектив лишь на доли секунды. Он, на жаргоне телевизионщиков, был «видеомусором», который каждый монтажер не пустил бы в эфир. Не собирался никому навредить и выпускающий режиссер. Однако интрига явно должна была привлечь внимание зрителей. Изображение Локиса на ходу укрупнили и повесили на экран. Что сделаешь? Стечение обстоятельств.
Спецслужбист наконец-то перевел дыхание и вытер вспотевший лоб. Он сбросил пиджак на кресло.
– Ладно, вредители, проехали, – уже с примирительными нотками в голосе произнес он, – ничего назад не открутишь. Отрезанную голову назад не приставишь. Остается подумать, как минимизировать последствия, – и он наморщил лоб.
В это время в эфирную студию заглянула одна из девушек, сидевших на телефоне.
– Там вроде его мать звонила, – неуверенно произнесла она, – я так понимаю, что для вас это может быть важным.
– Этого еще не хватало, – вздохнул представитель штаба по освобождению, – вы представляете, что начнется, если она волну погонит?
– Представляю, – тяжело вздохнул и режиссер, а затем неосторожно добавил: – Мы атаку родственников во время катастрофы «Курска» уже проходили. Нам дали команду сверху прекратить давать их в эфире. Так получилось еще хуже. Мы-то хоть что-то вырезали. А вот западные каналы…
Спецслужбист потряс головой и замахал руками, затем глянул на девушку, принесшую известие:
– Милая, а? У тебя телефончик, по которому мамаша звонила, сохранился?
– Конечно.
– Тогда набери его и дай мне трубочку.
Серьезный мужчина откашлялся и уже абсолютно спокойно произнес в трубку:
– Здравствуйте. Это вы звонили нам на шоу насчет сына?.. Конечно, я вас понимаю. Материнское сердце не камень… Очень приятно. А меня зовут Виктор Петрович, я главный администратор шоу… Нет, нет, конечно,
Спецслужбист отдал трубку девушке.
– Тяжелый выдался денек. Счастливо оставаться. И больше о деле думайте, а не о рейтинге канала.
Режиссер выключил верхний свет и ободряюще похлопал по плечу ассистентку.
– Пошли, у меня в сейфе бутылка виски стоит, если не выпью, голова взорвется.
По дороге к кабинету к ним присоединился и сотрудник социологических опросов телеканала.
– Это успех, – шептал он коллегам, – по телефонной выборке количество зрителей выросло в десять с половиной раз. Причем более половины из них до похищения не то что не смотрели наше шоу, они не знали о его существовании! И это без Интернета и спутникового вещания. Только европейская часть страны!
– А как идут дела с пожертвованиями? – поинтересовался режиссер.
– Они в рекламном отделе сейчас зашиваются. Телефоны не смолкают… Деньги пошли. Но ты учти, что сейчас поздно, банки закрыты, пожертвования сваливаются только через СМС-банкинг…
Глава 28
После того как ночью над базой пролетел неизвестный самолет, главарь «Буа-донга» отдал распоряжение: «В ночное время суток все прожектора должны быть обязательно погашены». И хотя тем пролетевшим в небе самолетом мог быть и пассажирский, и грузовой, а не разведывательный, опасение Суабана было понятным, его базу могли искать как из космоса, так и с воздуха. Днем все строения хорошо прикрывала маскировочная сетка. А светящееся пятно среди диких джунглей рано или поздно вызвало бы подозрения.
Стояла необыкновенно тихая и спокойная ночь. Было лишь слышно, как шелестят на ветру густые кроны деревьев да кричат ночные хищники. Изредка в кофейной темноте можно было разглядеть силуэты охранников, прохаживающихся вдоль проволочного ограждения.
Володька Локис стоял под козырьком бамбуковой хижины, разминая пальцами незажженную сигарету. В другой его руке потела обыкновенная пластмассовая зажигалка, которую он с трудом выпросил у Назарова – заядлый курильщик до последнего не хотел отдавать ее, пока Володька не объяснил ему, для каких целей она ему понадобилась.
– Покурил? – ухмыльнулся выплывший из темноты охранник. – Теперь давай в хижину. Я и так дал тебе много времени.
Локис кивнул и как бы нечаянно обронил свою зажигалку.
– Вот, блин. Попробуй сейчас ее в такой темноте найди, – старший сержант нагнулся и принялся шарить по земле руками.
– Быстрее… – прозвучало раздраженно.
Охранник не успел договорить. Володька мгновенно выпрямился и нанес сокрушительный удар ребром ладони в его дергающийся кадык. Мафиози тут же захрипел, выпучил глаза и, обхватив горло обеими руками, упал на колени. Он никак не мог вдохнуть. Еще один точный удар, на этот раз в висок, и бездыханный таец уже лежал на земле.