Заложники времени
Шрифт:
– Хватит!
Я оглянулся и увидел, что он упал. Я подхватил его под руки.
– Поднимайся, Уильям! Если останешься здесь, к утру умрешь.
– Я больше не могу идти. Ноги меня не слушаются. У меня кружится голова, и я не понимаю, куда идти. У меня онемели пальцы. Я и пошевелиться не могу…
Я попытался поднять его, но он был слишком тяжелым.
– Поднимайся, Уильям! Помнишь, где был старый лев? Представь, что там, на пустоши, самая прекрасная женщина, созданная Господом…
– Самую прекрасную женщину я видел в лондонском переулке, – ответил он. – Она была очень
– Представь, что она там, на пустоши, и ждет тебя… А отца ее рядом нет.
– Нет. Она не замужем…
– И что с того? Ты и сам не женат.
– Из замужних женщин получаются отличные любовницы. Они точно знают, чего хотят.
– Значит, она замужем. А муж ее ушел на охоту.
– Нет, все кончено… В моем теле больше нет желаний…
– Уильям, я не позволю тебе остаться здесь. До пустоши осталось меньше мили…
– Мне кажется, что я… – Он закашлялся, начал отплевываться, потом снова закашлял.
– Ради всего святого, Уильям! – закричал я. – Пожалуйста! Я не могу уйти и бросить тебя. Но я не могу и лечь здесь и ждать смерти. Мы добрались сюда, потому что нас было двое. Помнишь те одинокие трупы вдоль дороги? Никто не помог им. Нас не похоронят по христианскому обряду, это я знаю, но мы не можем просто лечь и ждать смерти… – Я утер пот с лица. – Если мы так поступим, наши родители на небесах будут стыдиться нас. Если не для меня, то ради них, поднимись, Уильям!
Я снова подхватил его под руки. Он вцепился в мой рукав и попытался подняться. На этот раз это ему удалось. Он оперся на меня, тяжело дыша. Нарыв под левой рукой болел еще сильнее, словно я нес на плече свою суму. Тут я понял, что у Уильяма уже нет его сумы. Мы почувствовали запах холодной земли. Над нашими головами свистел ветер, он выл среди безжизненных ветвей, и те стукались друг о друга в темноте.
Наконец, мы выбрались на пустошь. Здесь уже ничто не мешало ветру, и он трепал траву, дрок, сухой папоротник и вереск. Ветер выл в наших ушах и морозил щеки. Держаться на ногах стало еще труднее. Над головой проносились тучи, в просветах изредка выглядывала луна. Впереди брезжила тонкая линия горизонта. По кочкам, камням и впадинам мы добрались до вершины первого хребта и начали спускаться по влажному мху. Обувь наша безнадежно промокла.
Так мы добрались до холма Скорхилл.
Я в очередной раз зацепился штанами за куст дрока. Поредевшие тучи стремительно проносились по лику луны, но потом большая черная туча полностью закрыла луну.
Уильям положил руку мне на плечо:
– Тихо!
Я прислушался. Когда вой ветра стих, я услышал журчание ручья в камнях.
Мы спустились к ручью и пошли по берегу. Ветер стих, и мне послышались жалобные голоса над пустошью. Я вспомнил Эксетер. Я был измучен. Каждый шаг по влажной болотистой почве давался мне с трудом. Я видел темные очертания каких-то фигур и яркие пятна – словно придавил глаза пальцами. На небе я видел синие и оранжевые всполохи, а потом целое кровавое озеро. Вновь поднялся ветер.
Нам никак не удавалось найти круг.
– Давай
Я боялся ответить. Все мое тело ныло и болело. Мне было все равно, где упасть. Но Уильям, споткнувшись несколько раз в темноте, остановился. Он взял мою руку и положил ее на холодный, мокрый камень на уровне груди. Тучи снова разошлись, и я увидел призрачный каменный круг – две дюжины каменных столбов стояли на небольшом расстоянии друг от друга. Чуть в стороне и немного выше находился еще один камень – он упал, и сейчас от него отражался свет луны.
Мы пришли.
Уильям направился в центр круга. Я, спотыкаясь, побрел за ним. Луна снова скрылась за тучами. Мы оказались в полной темноте, и ветер выл вокруг нас.
– Что теперь? – спросил Уильям.
– Нам нужно молиться…
Я преклонил колени и прижался лбом к земле, защищая лицо от жалящих укусов ветра.
– Что это за свет вон там? – спросил Уильям.
– Отражение луны.
– Нет, не может быть. Луну скрывают тучи.
Я посмотрел наверх. Свет продолжал гореть, словно на камни упала звезда.
На пустоши я снова услышал далекий, рыдающий голос. Уильям начал читать «Отче наш». Это место вселяло в меня страх. Но то, что скрывалось за пределами каменного круга, на продуваемой ветром пустоши, страшило нас еще больше. И оттуда донесся женский голос. Он больше не рыдал и не стонал, но пел – очень медленно.
Весело бывает летом,Все залито солнца светом.Но зима уже близка,Скоро будут холода…Эй! Эгей! Ночь длинна.И несет в себе онаСлезы, горе и тоску…Мгновение – и мы снова слышали только вой ветра.
– Это был голос нашей матери, – прошептал Уильям.
– Может быть, ее дух поможет нам…
– За этим мы и пришли? Чтобы она наставила нас?
– Вы здесь, потому что не хотите умирать, – произнес голос, который я слышал в соборе.
– Ты слышал это? – спросил Уильям.
– Я не могу дать вам то, о чем вы просите, – продолжал голос. – Я не в силах даровать смертным долгую жизнь. После этой ночи вы проживете еще шесть дней. Этого не изменить. Но ты доверился мне, Джон из Реймента, и пришел сюда. И я тоже доверюсь тебе. Ты увидишь то, чего не видел ни один из живущих.
– Ради всего святого, – прошептал Уильям, – кто это?
– Выбор за тобой, – произнес голос. – Ты можешь остаться здесь, вернуться домой и провести последние шесть дней с женой и детьми. А можешь отдаться в мои руки. Я сотру шрамы с твоего лица и нарывы с твоего тела. Я избавлю тебя от лихорадки. Я позволю тебе провести последние шесть дней твоей жизни в далеком будущем. Девяносто девять лет пройдет, прежде чем ты сможешь прожить первый из оставшихся тебе шести дней. Еще девяносто девять пройдет перед вторым. Пятьсот девяносто пять лет пройдет перед твоим шестым и последним днем, когда я приду за тобой.