Замани меня в сумрак
Шрифт:
Холли кивнула.
– Хорошая мысль. Он ведет себя виновато?
– Странно, да. Виновато… трудно сказать. В тихом омуте черти водятся. Пока он не разволновался сегодня, я вряд ли видела человека спокойнее.
– Разволновался? Думаешь, он вспыльчивый?
– Нет. Но я не могу избавиться от ощущения, что что-то было не так. Я не могу доказать, что он хочет присвоить мою историю. Он очень страстно отстаивает свою точку зрения, хотя вроде бы и не должен, и это еще одна причина, по которой его поведение кажется странным.
Редактор нахмурилась.
– Эта статья слишком важна для нас. Побереги свои
Сидни поколебалась, затем кивнула.
– Отлично. Я сегодня получила звонок от конкурентов! О! Был еще звонок от другого парня со странным именем, утверждающего, что у него есть эксклюзивные фотографии тел в том тоннеле.
– Холли нахмурила лоб, с трудом вспоминая. – Зейн, или как-то так! Она пожала плечами. – Я поболтаю с ним, выясню, что у него есть…
Это должно было помочь Сидни почувствовать себя лучше, но не сработало. Факт остается фактом, Кейден работает вместе с ней по причинам, о которых она могла только догадываться, в то время, как ее интерес к нему возрос еще больше.
– Великолепно.
– Что дальше?
– В истории о магической войне? Я не знаю. Ниточка становится все тоньше. Я не думаю, что мой информатор способен рассказать больше. Да и если я скажу, что я репортер, думаю, она перестанет говорить вообще. Итак, пока не предвидится другого магического боя, мне придется попробовать написать несколько близких по теме статей. Я предполагала взять «магический дневник», который Аквариус подарила мне на день рождения. Когда она вернется из отпуска, я расспрошу ее относительно происхождения книги.
– Ты уже проверила его?
Изображение обнаженного Кейдена, прижимающего ее тело к стене и берущего от нее все, что он хочет, тут же отразилось в мыслях. Она написала это не далее чем сорок восемь часов назад.
Сидни разочарованно вздохнула.
– Да. Не думаю, что он работает.
***
Хватая ртом воздух, Кейден резко сел на постели в своей затемненной спальне в холодном поту. О, Боже правый. Это была самая яркая фантазия в его жизни. Почему сейчас? И почему о Сидни Блэр?
Закрыв глаза, он вспомнил ее приветствие у двери, кружевное белье на ней едва стоит упоминания. Что произошло далее… дикая страсть у стены, когда она медленно разделась для него, – в точности как в его фантазии.
Ему нужно воплотить это в жизнь. Сегодня. С ней. Немедленно. Она предложила это два дня назад, и оказалась бы голой вместе с ним, если бы он принял вызов. Были тысячи причин не делать этого, и одна, что перевешивала все: зов крови, который говорил ему, что она «та самая» и убеждал его взять ее.
Делая глубокие вдохи, все еще пытаясь восстановить сердцебиение, он глянул вниз, на возвышающуюся в темноте эрекцию. Настойчивую. Болезненную. Подпитываемую древнейшей магией.
Блять.
Сегодня ему уже не удастся заснуть, не тогда когда он буквально горел, кровь кипела, а мысли о Сидни под ним взрывали жгучей болью его голову. Он мог выдержать бессонную ночь; это не впервой. Но завтра он встретится с Сидни в офисе, а его мозг будет выдавать картинки, как он обладает ею самыми восхитительными способами, как ее коготки царапают его спину, пока он погружается глубоко в ее тело.
Закрыв глаза, мужчина откинулся на спину. Мысли о Сидни – явно не тот способ, что поможет ему вернуться ко сну. Он посмотрел на часы. Одиннадцать вечера? Он вздохнул, разочарование резануло его, словно бритва.
Отвратный день. После словесного поединка с Сидни он пришел домой опустошенным, бурлящим сексуальной энергией. Весь день мысль о том, чтобы сорвать с Сидни ее дурацкую маленькую юбочку и посмотреть, что же она прячет под ней, не давала ему покоя. Дома, однако, потребность во сне вытеснила его чувственный голод. Он рухнул в постель около семи. За две предыдущие ночи он проспал почти двенадцать часов. Очень на него не похоже. В этот раз его одолевали эротические фантазии, что заставили его проснуться едва ли после четырех часов отдыха, потому что его тело требовало ее.
«Иди к Сидни», - прошептал кто-то в его голове. «Ты жаждешь ее. Она хочет тебя».
– И что потом? – пробормотал он в пустоту комнаты. Он по-прежнему работал с ней. И после того, что пережил Лукан, он не хотел магическую пару, особенно, если она рисковала попасть под раздачу Матиаса.
Но Сидни преследовала его. Он хотел – нуждался, – чувствовать ее обнаженное тело под своим и знать, что она принадлежит ему. Он был как одержимый. Что еще хуже, приближался его переход.
Очевидно, мания не собиралась оставлять его в покое. Его переход от человека к волшебнику не произойдет сегодня, но он уже очень близко. И он ни черта не мог сделать, чтобы это остановить. Если мужчина рождался с магическими генами, он переживал переход где-то годам к тридцати. Его же день рождения наступал через восемь суток.
Кейден дрожал от ноябрьской прохлады, несмотря на разгоряченное тело. Он потянулся за одеялом и застонал, когда оно коснулось его обнаженного естества. Ощущения заставили его стиснуть зубы и сжать край простыни. Его сбивала с ног боль от необходимости в Сидни.
Безумие. Ему нужно прекратить это. Нужно выбросить ее из головы, погасить возбуждение, и хоть немного поспать, если он хочет завтра быть в здравом уме.
Просунув руку под одеяло, он провел по своей набухшей длине. Снова. И снова, постепенно увеличивая скорость и чувствуя нарастающее удовольствие. После такой фантазии это не должно занять много времени, и вскоре он уже был готов взорваться. Образ Сидни, обнаженной и распалившейся, молнией пронеся в его голове и заставил мышцы напрячься. Его дыхание стало глубже; рука задвигалась быстрее. Он уперся пятками в матрас, выгнулся и вскрикнул, когда достиг пика удовольствия.
Когда оргазм стих, он выругался, все еще тяжело дыша. Он был ничуть не меньше твердым и жаждущим, как и до самоудовлетворения. Образ Сидни все еще крутился в голове. К тому же он был чертовски уставшим. Опустошенным.
Кейден закрыл глаза, и видение вернулось.
– Дотронься до меня, – шептала она в его сне. – Вот здесь. Она провела рукой по груди, приглашая поиграть с твердыми сосками. – И здесь. Она взяла его руку и провела между своими ногами, в месте, где она была влажной, жаждущей и готовой.