Замарайка
Шрифт:
– Ну и харитошки!
– удивленно тянул он, доставая из ручья все новые и новые камни. Рукав малицы давно намок, но мальчик не бросал своего занятия. Осматривая новую порцию гальки, он заметил на красном щербатом камне черную веточку. Она крепко держалась на камне, как приклеенная. Хосейка ковырнул веточку и принялся ее рассматривать. Легко разломил. Из дырочки показалась рыжая головка насекомого, а потом выполз белый червяк с цепкими колючими лапками.
– Ну и харитошки!
– удивленно тянул Хосейка. Пока он смотрел, червяк спрятался в свой домик.
–
Мальчику надо было выяснить все до конца. Он бросил червяка в воду. Течением немного отнесло червяка. Он успел зацепиться лапками за камень. Быстро нашел щелку и скрылся.
Хосейка удивился такому проворству. Теперь он знал, что под камнями надо искать чумы белых червяков. Гладкие кругляши не годились. Скоро перед мальчиком выросла новая куча камней. Они попадались всех цветов и размеров: обкатанные течением круглые голыши, острые сколы и плитки.
– Гони, Хосейка! Гони!
Но мальчик давно не обращал внимания на возгласы толстяка, довольно ухмыляясь. Он знал, что безногий песец успел убежать или забился в нору. Сейчас его занимали только ручей и хариусы. Он чувствовал, что стоял перед большим открытием, и торопился к нему. Достал из воды темный камень с отбитым краем. На щербатой стороне были приклеены две черные веточки.
– Посмотри, Лапа, здесь два чума! Ну и харитошки!
– Хосейка зажал две палочки и второй раз окунул руку по локоть в холодную воду.
– Ты что здесь делаешь?
– громко крикнула, выбегая из-за камней, Нярвей. Они с Учкалы давно наблюдали за Хосейкой.
Мальчик от неожиданности выпустил ошейник Лапы.
Черная лайка этого и ждала. Она прыгнула в сторону и убежала.
– А тебе что?
– Учкалы, посмотри на него! Харитошек взялся пасти!
– Нярвей звонко рассмеялась.
– Знаю, аргишить собрался. Запрягать харитошек хотел! Разве они лучше нельмы бегают? А где твои нарты?
Хосейка всегда с трудом отбивался от напористой девчонки. Терялся и краснел. Все слова, которые он хотел сказать, вдруг вылетали у него из головы, как из дырявого кармана рыболовные крючки. Он в упор смотрел на обидчицу, крепко сжав кулаки. Если не сумеет ответить, ударит кулаком по носу. Неожиданно он увидел в руке у девочки палку с длинной леской.
Учкалы смотрела на Хосейку и грызла хариуса.
– Одного выдернула!
– Хосейка показал пальцем на девочку и громко стал смеяться.
Настала очередь растеряться Нярвей.
– А-а-а, а ты больше меня поймаешь?
– спросила удивленная Нярвей.
– Могу. Сколько тебе надергать харитошек? Учкалы, ты сколько еще слопаешь?
Учкалы выжидающее смотрела на подругу. Откуда ей знать. За нее ответит Нярвей.
– Две большие и еще три маленькие харитошки съест Учкалы, - сказала уверенно Нярвей и высокомерно посмотрела на хвастуна.
– И мне тащи двух харитошек!
– Она знала, что в ручей зашло мало хариусов: если бы стая была большой, она давно бы поймала десяток на свою обманку.
– Пять харитошек поймать?
– Хосейка развеселился.
– Давай свою палку! Покажу, как надо ловить!
Нярвей протянула Хосейке удочку с обманкой.
– Разве это обманка?
– Хосейка подошел к Нярвей. Намотал на палец прядку ее черных волос и дернул.
Девочка терпеливо снесла боль и не заплакала. Она старалась придумать, как отомстить Хосейке. Может быть, его тоже дернуть за волосы и сказать, что из маленьких пучков волос обманки выходят плохие. Нет, она придумает месть пострашнее!
Хосейка подошел к Учкалы. Черные волосы оказались у него между пальцами, и он сильно дернул.
– Больно!
– заплакала Учкалы.
– Ничего, потерпишь!
– Хосейка подбросил два пучка волос и сильно подул на них. Когда волосы разлетелись, он посмотрел на Нярвей и еще громче засмеялся.
– Лови!
– требовательно сказала Нярвей, едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться Хосейке в волосы. Она поняла, что он издевался над ней и Учкалы.
– Пять харитошек надо поймать для Учкалы и тебе, Нярвей, еще двух харитошек!
– неторопливо считал Хосейка, чтобы побольше позлить Нярвей. Всего семь харитошек. Поймаю!
– Хосейка!
– загремел рядом голос Есямэты.
– Ты видел песца? Куда он побежал?
– Какой песец?
– встревоженно спросила Нярвей, округляя глаза.
– Нярвей, это черный лисенок!
– подскочила Учкалы.
– Черного лисенка хотели убить?
– Нярвей дернула Хосейку за косичку нестриженых волос.
– Так? Да?
– Учкалы, догоняй!
– Нярвей бросилась за Хосейкой. Она ничего не будет придумывать. Просто станет накручивать на палец волосы и выдергивать у него из головы раз за разом. Плохая обманка вышла! А для хорошей надо больше волос!
Хосейка остановился за камнем. Он успел разломить палочку и достал белого червяка. Он крутился у него в руке и щекотал ножками пальцы, но мальчик наколол его на острый крючок. Размахнулся палкой. Леска с крючком просвистела в воздухе и упала на воду.
Течение подхватило насадку и понесло ее вниз, крутя по пенистому перекату, между камнями и водоворотами.
Хосейка упал в траву.
Нярвей с Учкалы стояли за Хосейкой, чтобы он не вздумал убежать.
Леска вытянулась во всю длину. Хосейка медленно потянул ее к себе. Белый червяк процарапал между камнями и вылетел из воды. Не успел еще крючок с насадкой утонуть, как сильный удар тяжелого хариуса чуть не выбил у Хосейки палку.
– Тащи!
– крикнула Нярвей и бросилась к Хосейке на помощь.
Большой хариус вылетел из воды, прочертив в воздухе дугу. Он бросился в глубину, стараясь избавиться от крючка, но леска вернула его на поверхность.
– Тащите!
– кричала Учкалы, не спуская глаз с Хосейки и Нярвей. Тащите!
Блеснув красными перьями, хариус вылетел на камни. Нярвей прыгнула на него, крепко прижала гибкое тело рыбы.
– Один есть!
– засмеялся, довольный своим рыбацким счастьем, Хосейка.
– Ай да харитошки! Молодцы харитошки! Мне четыре харитошки надо еще выдернуть!