Замечательные женщины

Пим Барбара

– Помочь вам с занавесками? – спросила я.

– Вы так добры.

Не успели слова сорваться у меня с языка, как миссис Грей подала мне ворох занавесок, которые следовало укоротить по линии булавок. Я пришла в некоторое смятение, как бывает, когда наше предложение помощи принимают за чистую монету, и взялась за работу довольно мрачно, особенно из-за того, что сама миссис Грей вообще ничего не делала. Она изящно расположилась в кресле с зачесанными назад волосами, связанными на затылке в тяжелый узел. Эта прическа в сочетании с бледным узким лицом и смутной

элегантностью манер делали ее похожей на героиню довоенного романа. В ней чувствовалось что-то немного ненастоящее.

– Боюсь, швея из меня никудышная, – сказала она, точно оправдывая свое безделье, – зато я хотя бы могу приготовить чай. Надеюсь, вы останетесь, мисс Лэтбери?

– Спасибо, буду рада.

Она выплыла из комнаты, и я услышала, как бежит в чайник вода и звенят приборы. А еще услышала шаги на лестнице и голос Джулиана:

– Можно войти? Я слышу манящий звон чашек. Надеюсь, не опоздал? – Он не прошел прямо к нам в комнату, а задержался поболтать с миссис Грей на кухне. Мы с Уинифред молча сидели с нашими занавесками. Я чувствовала, что нам обеим хочется поговорить о миссис Грей, но в данный момент это, разумеется, было невозможно.

– Одна из занавесок кажется длиннее другой, – громко и натянуто сказала я. – Интересно, их вешали или просто измерили сантиметром? Когда потом вешаешь, часто обнаруживаешь маленькую разницу в длине.

Вошел Джулиан с подносом, на котором разместились приборы, хлеб, масло, джем и кекс. За ним последовала с чаем миссис Грей.

– Прямо как на пикнике, – произнесла Уинифред со своего места на коврике у камина.

– Мне, правда, не следует есть ваш джем, миссис Грей, – запротестовала я, как водится в наши дни. – Я с радостью поем просто хлеба с маслом, ничего страшного.

– Ах, пожалуйста, попробуйте, – отозвалась она. – Честно говоря, джем не из моего пайка, это подарок отца Грейторекса.

– Что, отец Грейторекс варит джем? – спросил Джулиан. – Впервые слышу о таких его дарованиях!

– О нет! – рассмеялась миссис Грей. – Подумать только, бедный старикан у плиты! Джем сварила его сестра, которая живет где-то в глуши. Удивительно вкусный.

– Как любезно было с его стороны подарить джем вам, – сказала я. – Он действительно прекрасный.

– Аллегра как раз такой человек, которому просто тянет делать подарки, – с энтузиазмом откликнулась Уинифред. – Этот коврик вам, Милдред, ничего не напоминает?

Присмотревшись к коврику, я с удивлением осознала, что видела его где-то раньше. Несомненно здесь, в доме священника… Возможно, в кабинете Джулиана?

– Да, он из кабинета Джулиана, – подтвердила мой невысказанный вопрос Уинифред.

– Ужасно мило с его стороны, правда? – сказала миссис Грей. – У меня не было подходящего для этой комнаты, и в кабинете отца Мэлори я случайно обронила: мол, какой он красивый, конечно, без всякой задней мысли, а он мне его подарил!

– Гораздо лучше смотрится в комнате миссис Грей, чем в моем кабинете, – откликнулся Джулиан. – И вообще, зачем в кабинете каминный коврик?

Я с интересом отметила,

что они все еще называют друг друга «миссис Грей» и «отец Мэлори».

– Он определенно подходит вон к тому ковру, – заметила я.

– Да, но и к ковру отца Мэлори он тоже подходил, – сказала миссис Грей. – Это была большая жертва с его стороны.

Джулиан что-то смущенно пробормотал.

– Конечно, – четко и ясно, точно произнося слова, продолжала миссис Грей, – я всегда считала, что нужно давать мужчинам шанс для самопожертвования, ведь их натура далеко не так благородна, как наша.

– Вы так думаете? – серьезно спросила Уинифред. – Я знала очень хороших и благородных мужчин.

Джулиан снисходительно улыбнулся, но промолчал. Мне показалось, что это не слишком уместное замечание для вдовы священника, хотя и весьма забавное – на дешевый манер.

– Мне определенно надо идти, – произнесла я тоном, который, наверное, прозвучал довольно холодно.

– Ах, Милдред, вы же еще не дошили занавески! – воскликнула Уинифред.

– Да, боюсь, действительно не дошила.

– А, знаю! Почему бы вам не прийти на чай в пятницу, тогда и закончите? – предложила миссис Грей, улыбаясь очень и очень ласково.

– Спасибо, было бы очень мило, – ошарашенно отозвалась я. Мне и в голову не могло прийти, что она действительно думает, будто я стану дошивать занавески.

– Тогда сможете посмотреть остальное в моей квартирке, – улыбнулась миссис Грей. – Пока она не вполне готова, но, надеюсь, к тому времени мы уже все обустроим.

– Вас проводить? – предложил Джулиан.

– Пожалуйста, не беспокойтесь. Я сама найду дорогу, – промямлила я.

Я поспешно сбежала по лестнице, чувствуя, что мой уход был далеко не светским. Троица наверху казалась совершенно самодостаточной, словно и не нуждалась в моем обществе. Неужели я рассердилась на то, что миссис Грей так хорошо поладила с семьей Мэлори? Неужели я ревную? Нет, эту тревожную мысль я прогнала, едва она появилась. Просто сегодня не самый удачный день, только и всего. Начался не слишком хорошо и не слишком хорошо закончится. Но по крайней мере можно спасти хотя бы часть его – пойти домой и заняться стиркой.

– Привет-привет! – загрохотал из сумерек добродушный басок сестры Блэтт. – Видок у вас, как у Блэкпула в дождливую неделю.

– Разве? – Невзирая ни на что, я выдавила улыбку.

– Из дома священника идете?

– Да.

– Ну, теперь те двое вечно с миссис Грей, – без обиняков заявила сестра Блэтт. – Я хотела повидать отца Мэлори насчет уроков Закона Божьего, но он крепил ей карнизы для занавесок.

– Мэлори – очень любезные люди и всегда готовы помочь.

Она фыркнула, а я рассеянно смотрела, как она медленно вскарабкалась на велосипед и уехала прочь – творить добрые дела. Потом я поднялась к себе и собрала огромную гору стирки. Неприятно, что каждую неделю под руку подворачиваются одни и те же старые вещи. Как раз такое белье может носить старая дева вроде меня, удрученно подумала я, так что даже описывать его незачем.