Замки из снега
Шрифт:
— Это так странно, — задумчиво тянет она. — Я тебя так боялась первое время. Пыталась храбриться, обзывала по-разному, но боялась жутко. Этот твой взгляд, знаешь ли…
— И что же изменилось? Или ты все ещё боишься?
Санса фыркает.
— Ещё чего. Просто потом поняла, что ты не такой мерзавец, каким хочешь казаться. И вообще ты душка. Хотя я все равно обижаюсь на тебя. Ты говорил, что относишься ко мне, как к дочери! Нельзя поступать так с девичьим сердцем.
— Я хороший лжец. Ну-ну, иди ко мне, не хмурь брови.
В этот раз он не лжет.
========== Знакомый сюжет ==========
Комментарий к Знакомый сюжет
Упс, вк было выложено ещё в октябре, а про фикбук я совсем забыла. Исправляюсь.
Петир знает, невозможно — всего лишь оценочная характеристика чего-либо как необыкновенного, чрезвычайного, исключительного по силе проявления. Он не верит в мистику, в гадалок, в просыпанную соль. Обладатель пулитцеровской премии, автор нескольких изданных и переведенных на несколько языков романов, финансист по образованию, писатель по призванию, стоит, глядя на точную копию героини своей книги. Рыжие волосы, кристально-голубые глаза, улыбка на нежных губах, глубокий, слегка гнусавый голос.
— Мистер? Мистер, с вами всё в порядке?
Её ладонь ложится на его локоть, вырывая из транса, и Бейлиш рассеянно бормочет:
— Да, да, в полном.
— Вам стоит присесть.
Он послушно садится за столик, продолжая откровенно пялиться на неё, ничуть не встревоженный её смущенным видом. На бейджике написано «Сара», и Петир сглатывает:
— Сара…
— Санса, на самом деле.
Санса робко заправляет прядь волос за ухо и смотрит из-под опущенных ресниц. Её движения и взгляд — со страниц его романа о скромной официантке, чьи родители погибли в аварии, оставив на её плечах заботу о двух младших братьях и сестре. Семейная драма о попытках смириться со смертью, о сложностях в отношениях сестёр, о раннем взрослении…
— Санса, — приходится взять себя в руки, стряхнуть наваждение и дипломатично коротко улыбнуться. — Можете принести что-нибудь на ваш вкус?
Если она принесет булочки с ванильным кремом и облепиховый чай (он его ненавидит), то ошибки быть не может — Бейлишу пора вызывать психушку или экзорциста.
Он не понимает, как она может существовать в самом деле.
***
Конечно, он возвращается. Садится у окна, заказывает нелюбимый облепиховый чай и наблюдает за ней. Отмечает каждый жест, каждую случайную улыбку.
— Вы к нам зачастили, — замечает Санса с улыбкой, ставя перед ним тарелку с пирогом.
— Меня покорила ваша выпечка.
Она улыбается шире и слегка дергается, когда ощущает прикосновение к своей руке.
— У вас там остатки краски.
Румянец восхитительно заливает бледные щеки, и она судорожно протирает запястье, бормоча:
— Помогала брату с рисунком.
На лице Бейлиша не дергается не единый мускул, он только старается, чтобы голос не звучал слишком нетерпеливо и навязчиво:
— Ваши родители, должно быть, вами гордятся.
— Наверное, гордились бы, будь они живы. Простите, мне нужно идти принимать другие заказы.
Петир не верит в судьбу. Жизнь заставляет его сломать свои установки, смеётся, в лицо бросая страницы его же рукописей.
Санса реальна. Та же, что была в одной из его книг (не самой лучшей, признаться честно), в той, что из раннего. Он мог бы забыть о ней, если бы когда-то не прописывал её героиню до мельчайших подробностей. Этой Сансе тогда, должно быть, было не больше десяти лет.
Петир впервые за свои тридцать семь лет не понимает, что делать, — уйти и забыть, или продолжить наблюдение за этим призраком, сошедшим из мира иллюзий.
Хуже всего — он знает, что на последних страницах она умрёт.
***
Ему кажется, он сам выносит ей приговор. Приставляет нож к горлу, дуло пистолета к виску и кинжал к сердцу. Отсчитывает её последние минуты буквами — клац, клац, клавишами клавиатуры.
— Петир? Вы снова витаете в облаках.
В её глазах — добрая насмешка, а губы подрагивают в норовящей пробиться улыбке. Петир делает глоток из своей чашки.
— Писателям это свойственно. Мне кажется, я выпил здесь столько чая, что ты можешь называть меня на «ты».
Через пару минут её перерыв закончится, а ему хочется задать ей кучу вопросов. От любимого цвета до детских воспоминаний. Какой автор устоит перед возможностью пообщаться со своим героем.
— Ладно.
— Расскажи мне о своих братьях.
— Они очень помогают мне. Не доставляют хлопот, убирают квартиру, делают домашнее задание, ну, почти всегда, а вот сестра…
—… сущее наказание.
— Вы… ты прямо с языка снял. Мне иногда кажется, ты знаешь меня лучше меня самой, — смеётся Санса, и Петир хмурит брови, не в силах выдавить улыбку.
В день, когда она погибнет, будет идти дождь.
Петир помнит, как писал резкий контраст её крови с серым асфальтом. Он думает, что на дворе август, и солнце вот-вот сменится пасмурным небом. Впервые он желает, чтобы этого не случилось.
Этой ночью он жалеет, что никогда не писал фэнтези, где героя можно оживить при помощи магии.
***
Часто Бейлиш думает, что ему кажется. Он сам придумал, что Санса похожа на персонажа, сам приписал ей эти качества. Она не умрет в конце книги, её история длиннее, чем сотня страниц.
Он становится более настойчивым в своих ухаживаниях, водит её в кино вечерами и с приближением октября становится всё тревожнее.
— Ты сам не свой, — хмурит она брови, сжимая его ладонь. От неё чудесно пахнет лавандой, а на плечах легкая блуза пастельного цвета.
— Ты не хочешь уехать куда-нибудь в теплые страны? Возьмем твоих братьев и сестру, рванем погреться на солнце.