Замок храпящей красавицы
Шрифт:
Увидев меня, она замерла на пороге. Я слегка удивилась, до сих пор за кулисами театра мне не встречались дети. Малышка, наверное, дочь кого‑то из гостей, она дорого одета, причесана в недешевом салоне и не похожа на ребенка, которого работающая мать прихватила с собой на службу, потому что кроху не с кем оставить дома. У нее явно есть няньки‑гувернантки‑воспитатели.
– Милая, ты потерялась? – как можно ласковее спросила я. – Как тебя зовут?
Девочка ничего не ответила, затопала ногами, ее личико исказила злоба, ангелочек зашипел, развернулся и убежал. Едва закрылась
– Держи, это смерть всем пятнам!
– Огромное спасибо, – обрадовалась я. – Сейчас сюда заглядывала малышка белокурая, кажется, она потерялась. Одного не пойму, как ребенок сюда попал, минуя охрану, которая зорко стережет вход? Это, случайно, не твоя родственница?
– Девочка?! – воскликнула Фаина. – В розовом платье? О боже! Нет! Только не она.
Фая, похоже, знакома с малышкой, и та не вызывает у нее положительных эмоций.
Глава 4
– Девочка, – повторяла Фаина. – Ужас! Страх! Жуть! Опять пришла! Мало ей Розы!
Странная реакция всегда приветливой женщины изумила меня. До сих пор Фая была спокойной, веселой, готовой поболтать на любую тему. У таких все ладится и на работе, и дома. Но сейчас Фаина была явно перепугана.
– Ты боишься детей? – спросила я.
– Н‑нет, – выдавила из себя она, – но это не ребенок! Чудовище!
Услышав последнее заявление, я забеспокоилась. Понятно, Фаина заболела, у нее грипп или другая инфекция с высокой температурой и бредом. Сейчас схожу к Роману, попрошу его кликнуть врача.
Я сделала шаг к двери.
– Ты куда? – нервно спросила Фаина.
– Хочу позвать доктора, – откровенно призналась я.
Директор вцепилась в мое плечо.
– Нет. Даже не высовывайся. Ты умрешь! Хочешь, дам фильм посмотреть? Там про привидение снято. Жуть!
Я погладила спятившую тетку по руке и стала уговаривать:
– Фаечка, маленькая симпатичная девочка не может навредить людям. Похоже, ты подцепила вирус, весной по Москве всегда бродит грипп.
– Ты дура, – оборвала меня Фаина. – Роза‑то умерла! Лучше спрятаться!
С этими словами Фая резко развернулась и умчалась в ряды стеллажей. Я машинально посмотрела на брюки Вересова, которые до сих пор комкала в руках, и вздрогнула.
Чтобы трос надежно держал Алексея, на парня надели специальный пояс темно‑синего цвета. Широкий крепкий ремень был продет в пазы и практически сливался с брюками. Даже из первого ряда его нельзя было разглядеть. Чтобы актер не упал с высоты на сцену, крюк троса защелкивается за петлю, вшитую в него. Отлично помню, как, собираясь первый раз в полет, Алексей тщательно изучил «сбрую» и начал дергать петельку.
– Не волнуйся, – заверил артиста Михаил Степанович, рабочий сцены, бутафор и мастер на все руки. – Он сделан по спецзаказу, даже два бешеных быка его не разорвут.
– М‑м‑м, – протянул Вересов, – выглядит надежно, но я хочу сначала совершить бреющий полет, а уж потом парить орлом над Эверестом.
Михаил Степанович не стал спорить, наоборот, полностью одобрил ведущего программы «Сплетник».
– Правильно, безопасность превыше всего, давай застегну.
Рабочий облачил Лешу в костюм, приподнял парня на метровую высоту и, пока трос ехал из правой кулисы в левую, безостановочно говорил:
– Веревка сделана по нанотехнологии, она двадцатипрядильного плетения, из прочного полимера, крюк титановый с фиксатором застежки. Пояс выполнен из кожи носорога, крепче не бывает, прошит вручную нитками, покрытыми силиконом, петля вделана насмерть.
Уж не знаю, что сильнее подействовало на Алексея, монотонный бубнеж Михаила Степановича или неспешное воздушное путешествие над сценой, но Вересаев разрешил поднять себя повыше, а на следующий день уже без опаски парил под потолком, крича нам:
– Вау! Круто! Смотрите все! Я ужас на крыльях ночи!
После каждого использования Михаил Степанович тщательно осматривал сбрую и, удовлетворенно крякнув, говорил:
– Немецкое качество! Ни одна нитка не надорвалась! Фирма гарантирует, она более ста лет всякие штуки‑дрюки для циркачей делает. А кто заказал поясок? Михаил Степанович. Откуда он про ремень узнал? Да по случаю. Выступала у нас труппа из Дю Солей, я и поинтересовался по‑простому у воздушных акробатов, наши они, русские. «Не боитесь, ребята, под люстрой фортеля выделывать?» А они: «У нас лонжа страховочная». Я засмеялся, тонюсенькая веревочка, напоминает бечевку. Несерьезная защита. Вот парни и рассказали мне про ту немецкую фирму, что за столетие ни одного артиста не подвела. Лучшая германская технология! Трос никогда не порвется.
Поскольку Михаил Степанович воспроизводил сей текст по десять раз на дню, я отлично его запомнила и мысленно повторяла, разглядывая сейчас пустое место, где следовало быть той самой петле. Конечно, я не криминалист, всего лишь автор детективных романов, но знаю, что нитки, порвавшиеся сами собой, имеют разлохмаченные края. А вот если воспользоваться ножницами, то срез получится ровным. И сейчас я вижу два растрепанных конца одной нитки, остальные будто разрезаны, идеально ровные. Но ведь так не бывает! И это подтверждение того, что страховку испортила чья‑то злая рука. Ладно, даже у самой добропорядочной, много лет существующей на рынке фирмы может быть неудача, и одна из нитей, которые, на мой взгляд, более смахивают на прочно сплетенную тонкую веревочку, лопнет. Но здесь их раз, два, четыре, восемь… двадцать штук. Нет, ремень специально испортили. Кто‑то хотел убить Алексея Вересаева и представить дело как несчастный случай. Покушение не удалось, но Леша в опасности, я непременно должна предупредить его. Прямо сейчас надо пойти к телеведущему!
Я вышла в коридор, добежала до Романа и спросила:
– Не видели Алексея Вересаева? – Секьюрити был почему‑то красным и потным, а голос у него стал неожиданно хриплым.
– Он домой уехал. Видно, хорошо заработал, дал мне пригласительные на свои завтрашние съемки, сказал: «Рома, мы с вами за время репетиций вроде как подружились. Приходите в студию, буду рад, задам вам в эфире вопрос, станете звездой». Спасибо ему, внимание всегда приятно, но у меня теща в больнице, не до выступлений.