Замок Корона
Шрифт:
– Верно, – согласилась Пия. Она аккуратно взвесила мешочек в руке. – Не очень тяжёлый. И что-то позвякивает.
– Может, это монеты? Золотые монеты?
– Может быть. Подожди. Слушай… – Ровный цокот копыт снова послышался со стороны дороги.
– Возвращаются, – шепнул Энцио. – Ищут.
Сквозь чащу они увидели двоих королевских стражников, скачущих по тропинке в направлении, противоположном тому, куда они уехали. За ними следовал одинокий стражник, ехавший медленно, останавливаясь то тут, то там.
– Он что-то ищет, – прошептала Пия.
Энцио выхватил из её рук кошель и закопал его в груде листвы.
Глава 5
Kороль
Король Гвидо и королева Габриэла, одетые в золотые одежды и с золотыми коронами на головах, восседали в тронном зале. Перед ними стоял министр распорядка дня, докладывавший им об их планах на день. Министр распорядка дня был низкорослым, круглолицым толстым человечком с нелепыми чёрными усиками, завитыми вверх на концах, отчего казалось, что он постоянно ухмыляется. Пуговицы зелёного шёлкового жилета еле удерживали его круглое пузо, полные бёдра тряслись как кисель под голубыми шёлковыми брюками, а крошечные ножки в остроносых фиолетовых туфлях выглядели слишком маленькими для столь массивного человека. Голос министра был низок и походил на гул целой стаи саранчи в полёте.
Он уже доложил о назначенных приёмах министра питания, министра церемониала и министерши домашнего хозяйства и вещал о встрече с министром по связям с деревней. «В два часа министр сделает свой ежемесячный доклад об экономике и социальной стабильности в…»
Король зевнул.
– Как скучно, – сказал он. – Скучно, скучно, скучно. – С этими словами король поправил рукав золотого камзола. – Эти одежды так чешутся.
Королева погладила его по руке.
– Ещё немного, Гвидо, милый, – успокаивающе мурлыкнула она. Министр продолжал свою речь, а она перевела взгляд на витражи над его головой. Солнце, струясь через них, переливалось на полу великолепными жёлтыми, зелёными, синими и сиреневыми лучами.
Королева Габриэла была эффектной женщиной: высокая и стройная, с рыжими кудрями и проницательными васильковыми глазами, под взглядом которых у многих посетителей замирало дыхание, а их глаза смиренно опускались в знак признания неполноценности их хозяев. На публике она всегда подчинялась королю, а её речь всегда была тихой и мягкой. Список фраз, которые она произносила по официальным поводам, состоял из «приятно познакомиться», «очень приятно познакомиться», «спасибо за визит» и «большое спасибо за визит».
Ей докладывали о всяческих незначительных вопросах: испачканная мантия, испортившаяся дыня, увядшие цветы. «Неужели никто из окружающих не способен включить мозг? – размышляла она. – Неужели никто не думает о более серьёзных вещах?»
Для королевы список подобных «более серьёзных вещей» был длинен и разнообразен, и именно он занимал её ум во время обычных церемоний, праздников и приёмов.
Как выглядит океан? А джунгли? А лев? Каково бы это было – снова бродить, где вздумается? Что чувствует человек, который пишет музыку – записывает ноты, слышит их в голове ещё до того, как музыкальный инструмент превратит их в звуки?
Порой размышления королевы принимали грустное направление: что сталось с её родителями и братьями, давно
Король Гвидо тоже позволял своим мыслям улетать прочь во время бесконечных официальных церемоний, но его мысли блуждали в других сферах. Он надеялся, что больше не встретит в саду змей. Он боялся змей.
Ещё он мечтал, чтобы его одежды перестали чесаться и он мог ходить повсюду в мягкой ночной рубашке. Чтобы ему не нужно было постоянно ходить вверх-вниз по этим холодным каменным ступеням, ведущим из спальни в тронный зал. Чтобы можно было не ехать на охоту с сегодняшними гостями. Его зад всё ещё ныл после вчерашней поездки.
В тронном зале в этот момент министр распорядка дня, сжавшись, произнёс:
– И в заключение министр обороны доложит о воре.
– О воре? – воскликнул король. – О каком ещё воре?
– О воре? – повторила королева.
Министр суетливо закопошился в документах и утёр лоб алым платком. Именно этого он и боялся – что они обратят внимание на слово «вор». Вот почему он оставил это на самый конец, в надежде, что они будут особенно невнимательны или так нетерпеливо ждать, когда же он закончит, что не расслышат столь малюсенькое словечко.
Лежащая на колене рука короля подёргивалась.
– Ты сказал вор?
– Нам не послышалось? – переспросила королева.
– Может быть, пусть министр обороны сам отчитается? – предложил министр.
– Но ты сказал вор…
– Разумеется, не у нас, – добавила королева. – Ты же не хочешь сказать, что вор завёлся в нашем королевстве?
– Я не располагаю этой информацией, – ответил министр. – Уверен, что министр обороны всё объяснит. – С этими словами он поспешно откланялся и ретировался, оставив короля с королевой в задумчивости сидящими на тронах, глядя друг на друга.
«Вор?» – думали они оба озадаченно.
Король не мог припомнить, когда он последний раз слышал слово «вор». Слышал ли он его вообще когда-нибудь? А если нет, то откуда он знает, что оно значит?
Королева Габриэла умела читать его мысли:
– Это из историй про воров, которые рассказывал Сказитель…
– Ужасно! Воры вечно пытаются украсть что-то, что им не принадлежит.
– Но у нас в нашем королевстве нет воров, Гвидо, милый. Правда?
– Ни в коем случае! – пробормотал король. – Ни в коем случае! Ужасная штука эти воры.
Но королева всё-таки задумалась: а почему, собственно, у них нет воров? По каменным ступеням она направилась к себе в спальню, но остановилась на площадке лестницы. Внизу раскинулся внутренний двор, в котором суетились слуги. В нём цвели цветы и то тут, то там летали туда-сюда птицы. За открытыми главными воротами замка видны были более пышные сады. Одна из дорожек шла через них к «причуде» короля – домику отшельника.
Позади него виднелась каменная стена, а внизу расстилались прекрасные и так хорошо знакомые зелёные холмы и пастбища, усеянные полевыми цветами. Между холмов живописно вилась река Вайноно, серебристо-синяя на солнце, а вдали, на её берегу, стояла деревня. Она представляла собой множество разбросанных тут и там невысоких каменных домиков с красными черепичными крышами, рыночную площадь с яркими синими, красными и золотыми флажками, а на окраинах – ряды деревянных хижин с соломенными крышами.