Замок на загадочной планете
Шрифт:
Но Зверев не зря занимался два раза в неделю в секции и каждый день бегал кроссы. Кнут просвистел рядом, а невредимый Зверев легко вывернулся. Что-что, а реакция у лейтенанта Зверева всегда была в порядке. Об этом знало и начальство.
— Ах ты! — рассвирепел всадник. Он спрыгнул и двинулся прямиком на Зверева.
«Вот не сидится тебе! — пронеслось в голове у Зверева.— Придется самбо применять».
Через минуту незнакомец в золотой одежде барахтался в пыли и выл не своим голосом:
— Пусти руку! Не буду
— Ты кто? — спросил его Зверев, отпуская.
— Я царев министр Пафнутий. А ты кто?
— Я Зверев,— откланялся лейтенант.
— Вижу, что из Зверевых,— потирая руку сказал Пафнутий.— Ну ладно, слово я дал, что не трону тебя. Но услышу, кому проговоришься про нашу встречу — на краю света найду.
Пафнутий отряхнул пыль со своих шитых золотом одежд, вскочил на коня и ускакал.
Зверев протяжно вздохнул, когда тот скрылся за поворотом, и сделал первый шаг.
— Служивый,— послышалось с дерева.
Зверев резко повернулся и увидел на дереве знакомого ворона.
— Я не... — начал было оправдываться Зверев.
— Служивый,— не слушая, перебил его ворон.— Хозяйка велела передать, что если ты точно привезешь ящик кефира, то можешь зваться ее племянником, понял? Племяш ты, значит.
— Понял, понял,— обрадованно закивал головой Зверев.— А куда дальше идти? — спросил Зверев и указал на расходящуюся впереди на две стороны дорогу.
Но ворон, не слушая его вопросов, взмахнул крыльями и улетел так быстро, словно растаял в воздухе.
Пришлось Звереву выбирать путь самому.
На развилке оказался огромный камень.
— Ура!—обрадовался Зверев. Он радостно подошел поближе, чтобы разобрать надпись на нем.
«Налево пойдешь — направо попадешь.
Направо пойдешь — налево попадешь».
Зверев почесал затылок, повел рукою направо, потом налево, плюнул и повернул направо.
Долго ли, далеко ли пришлось ему идти, но не мог потом вспомнить, так как время на Хрустальной горе текло по-своему, словно река, где убыстряясь, а где замедляясь. Но все равно это было не его, а сказочное время. Он понял это, когда увидел, что стрелки его часов так и застыли на цифре десять. Именно тогда он пересек границу и с тех пор не сдвинулся ни на шаг в своем человеческом времени, С сожалением он отстегнул часы и спрятал их под камень. Они были лишними в этом мире и только могли привлечь к нему ненужное внимание.
За поворотом Зверев увидел терем. Расписанный яркими красными и зелеными красками, он блестел словно игрушечный.
Лейтенант приблизился и осторожно постучался в дверь. Никакого ответа. Распахнул ее, но никого не было и внутри. Огромный стол, дубовые стулья вокруг. Он присел на лавку у входа, и его тотчас сморил сон.
Зверева разбудили голоса, свет и шум сбрасываемых на пол мешков. Открыл глаза, вскочил — над ним хохотали лица. Дернулся в сторону — увидел направленные на него кинжалы.
Вокруг него стояли мужики в запыленных одеждах, на боку у каждого болтались сабли.
— Давно живу на свете, но чтоб добыча сама в руки шла — такого не видывал,— сказал один из незнакомцев.
— Да разве это добыча,— процедил сквозь зубы другой.
— А почему бы и нет, одежонка непроста.
— Может, он прынц заморский!
Зверев понял: попал он в логово разбойников, днем промышляющих, а ночью возвращающихся в свой терем. Атаман щелкнул пальцем, отправляя Зверева прямиком в темницу.
— Завтра будем разбираться. А сейчас мне есть да пить охота,— гаркнул атаман, разрешив все разбойничьи сомнения.
Расправив плечи, Зверев мог бы раскидать половину разбойников. Но тогда в дело вступили бы булатные ножи, и задание было бы провалено. А Зверев хорошо помнил приказ своего начальства.
Поэтому, так и не произнеся ни слова, Зверев отправился в темницу. Тем более что ночевать все равно где-то надо. Конечно, не думал лейтенант Зверев о таком ночлеге.
Огромная решетка на окне, ржавый засов дверей. Он вздохнул и стал разгребать солому. Следовало устроиться, пока огарок свечи, оставленный разбойниками, не догорел до конца.
Устроившись поудобнее, если так можно назвать его сегодняшнюю соломенную постель, Зверев хотел закрыть глаза, но прямо перед ним вырос мышонок, почему-то совершенно черный.
— Служивый,— сказал черный мышонок, и Зверев вздрогнул, признав в нем голос ворона. Конечно, это был он — посланец Бабы Яги.
— Я не служивый,— начал привычно возражать Зверев. Но мышонок, не слушая, продолжал, блестя бусинками глаз.
— Служивый, бабушка спрашивает, не нужна ли помощь? Но тогда, сам понимаешь, нужны будут три ящика кефира.
— Ты чего мне не сказал, куда надо сворачивать? — не отвечая на его вопрос, спросил Зверев.
— Ну, если ничего не нужно, я пошел,— обиженно заворчал мышонок.— Потом, гляди, поздно будет.
Зверев задул свечу и повернулся на бок. В его планы не входило привлекать к себе столько внимания. Выбираться следовало своими силами.
Обиженный мышонок-ворон засопел и юркнул обратно в норку.
— Привет бабусе,— только и успел крикнуть ему Зверев.
Поутру Зверева растолкали.
— Спит как младенец,— с одобрением крикнул разбойник и вытолкал Зверева наверх. Его подвели к атаману, который уплетал за обе щеки одно блюдо за другим.
— Кто ты есть? — пробормотал атаман, вгрызаясь в мясо.
Зверев задумался. Потом вспомнил.
— Племяш я.
— Племяш — это хорошо. Только чей ты племяш?
Разбойники радостно загигикали. Атаман прожевал еще кусок мяса.
Зверев потянул носом: очень уж вкусно пахло.
— Ну! — ткнул его под ребро усатый разбойник.