Замок Отранто
Шрифт:
Вошедший в этот момент слуга уведомил Манфреда, - что прибывший с несколькими своими собратьями Джером требует немедленного допуска к нему. Раздосадованный этой помехой и опасаясь, как бы монах не раскрыл незнакомцам, что Изабелла укрылась в святилище, князь хотел уже отказать ему в приеме. Но тут же подумав, что Джером, очевидно, пришел сообщить о возвращении Изабеллы, Манфред стал извиняться перед рыцарями за то, что покинет их на несколько минут, однако прежде чем он успел выйти, монахи уже вошли в залу. Манфред сердито выбранил их за вторжение и хотел вытолкать за дверь, но Джером был слишком взволнован, чтобы его можно было так просто выставить вон. Он громко объявил, что Изабелла бежала, и стал горячо доказывать свою невиновность.
– Предатель! Знай - Изабелла будет найдена!
Манфред попытался удержать его, но другие рыцари помогли сотоварищу, и он, вырвавшись от князя, поспешил во двор и стал требовать своих людей. Видя, что его никак не отвратить от поисков Изабеллы, Манфред заявил, что готов отправиться вместе с ним, и призвал своих людей, а Джерому и нескольким монахам велел указывать путь, после чего весь отряд покинул замок. При этом Манфред отдал секретный приказ держать свиту рыцаря под строгой охраной, а рыцарю притворно изъяснил, что послал гонца передать его людям распоряжение помочь в поисках.
Между тем Матильда, у которой не выходил из головы молодой крестьянин, с тех пор как она увидела его в зале приговоренным к смерти, и чьи мысли были сосредоточены на изыскании средства спасти его, узнала от своих служанок сразу же, едва только отряд покинул замок, что Манфред разослал всех своих людей в разные стороны на поиски Изабеллы. В спешке он отдал приказ в общих выражениях, не имея в виду распространить его на стражу, поставленную стеречь Теодора, но, так как он забыл оговорить это, слуги, побуждаемые к участию в такой захватывающей дух погоне собственным любопытством, и охочие до всяких необычайностей, все до единого оставили замок. Матильда, освободившись от услужающих ей женщин, прокралась в глухую башню, где был заперт Теодор, и, сняв с двери запор, явилась перед изумленным юношей.
– Молодой человек, - сказала она, - хотя дочерний долг и женская скромность осуждают предпринимаемое мною, но святое милосердие, оправдывающее этот поступок, оказывается сильнее всех других внушений. Беги! Дверь твоей темницы открыта! Моего отца и его слуг нет в замке, но вскоре они могут вернуться. Уходи с миром, и да направят ангелы твой путь.
– Ты, наверное, один из этих ангелов!
– произнес восхищенный Теодор. Только благословенная господом святая может так говорить, так поступать, так выглядеть, как ты. Но можно ли мне узнать имя моей божественной покровительницы? Ты, кажется, упомянула о своем отце. Мыслимо ли? Ужели Манфред мог дать жизнь существу, способному к святому милосердию? Прекрасная дева, ты не отвечаешь, - но как сама ты можешь находиться здесь? Зачем пренебрегаешь ты собственной безопасностью, зачем уделяешь внимание такому несчастному, как Теодор? Бежим вместе! Жизнь, которую ты даруешь мне, будет посвящена твоей защите.
– Увы, ты ошибаешься, - сказала Матильда со вздохом.
– Я действительно дочь Манфреда, но мне не угрожают никакие опасности.
– Как удивительно!
– воскликнул Теодор.
– Но ведь не далее как вчера вечером мне посчастливилось оказать тебе ту услугу, которую ты, движимая своим великим состраданием, возвращаешь мне сейчас.
– И тут ты в заблуждении, - отвечала дочь князя, - но сейчас не время для объяснений. Беги, добродетельный юноша, пока еще я в состоянии спасти тебя: если бы мой отец вернулся сейчас, и тебе в мне было бы чего страшиться.
– Как!
– воскликнул Теодор.
– Ты думаешь, прелестная дева, что я соглашусь спасти свою жизнь, хоть в малой степени рискуя этим навлечь беду на тебя?
– Мне ничто не угрожает, - ответила Матильда, - если только ты не будешь мешкать. Скорей уходи! Никто не узнает, что я помогла тебе бежать.
– Поклянись святыми на небесах, - сказал Теодор, - что тебя не могут заподозрить, - иначе, заявляю это перед богом, я не тронусь с места и буду ждать того, что выпадет мне на долю.
– О, ты слишком благороден, - сказала Матильда, - но будь спокоен: никакое подозрение не может пасть на меня.
– Дай же мне свою нежную руку в знак того, что ты не обманываешь меня, - вскричал Теодор, - и позволь мне омыть ее горячими слезами благодарности.
– Сохрани бог!
– остерегла его Матильда.
– Этому быть не должно.
– Увы!
– воскликнул Теодор.
– До этого часа я знал в жизни одни лишь беды и, быть может, никогда не узнаю снова счастья: так не отвергай же чистого порыва, вызванного беспредельной благодарностью: это душа моя хочет запечатлеть на твоей руке выражение переполняющих ее чувств.
– Сдержи себя и уходи, - приказала Матильда.
– Была ли бы довольна Изабелла, увидев тебя у моих ног?
– Какая Изабелла?
– с удивлением спросил молодой человек.
– О боже!
– воскликнула Матильда.
– Я боюсь, что помогаю обманщику. Ты что ж - забыл уже, о чем с таким любопытством спрашивал сегодня утром?
– Твой облик, твои поступки, вообще все в тебе божественно прекрасно, сказал Теодор, - но речь твоя темна и таинственна. Говори, благородная дева, но говори так, чтобы это было доступно разумению твоего покорного слуги.
– Ты отлично все понимаешь!
– возразила Матильда.
– Но я еще раз приказываю тебе покинуть это место; если я буду тратить с тобой время на пустые разговоры, на мою голову падет твоя кровь, пролитие которой я пока еще могу предотвратить.
– Я ухожу, госпожа моя, - сказал Теодор, - потому что такова твоя воля и потому что я не хочу отягчить горем остаток жизни моего престарелого отца. Но скажи мне, восхитительная дева, что сострадание твоей нежной души со мною.
– Постой, - промолвила Матильда, - я провожу тебя к подземелью, через которое скрылась Изабелла: оно тебя приведет в церковь святого Николая, где ты окажешься в неприкосновенном убежище.
– Как?
– воскликнул Теодор.
– Значит, это была другая, а не ты сама, прекрасная дева, - та, кому я помог найти подземный ход?
– Да, другая, - ответила Матильда, - но не спрашивай больше ни о чем: я трепещу, видя, что ты все еще здесь, - беги же скорей, ищи убежище у алтаря!
– У алтаря...
– повторил Теодор.
– Нет, дорогая госпожа моя, такие убежища существуют для беспомощных дев или для преступников. Душа Теодора не отягощена никакой виной; не должно быть и видимости того, что это так. Дай мне меч, госпожа моя, и твой отец увидит, что Теодор презирает постыдное бегство.