Замок похищенный
Шрифт:
— Прости. — Он поцеловал ее. — Надеюсь, тебе полегчало.
— Да. Ты не представляешь себе насколько. После моего замужества...
— Расскажи мне о нем. О своем муже.
— Это был негодяй. О боже, какой негодяй!
— Он бил тебя?
— Нет. Иначе я его бы отравила, как крысу. Нет, просто он меня достал, пил как сапожник и все наши деньги растранжирил. Поэтому я велела ему убираться, а он встал на дыбы. В конце концов я собрала его шмотки и запихнула в машину, чтобы до него дошло. Но когда судебный исполнитель принес ему бумагу, знаешь, что он
— И ты не засадила подлеца в тюрьму?
— Нет. Что бы это мне дало? Мой адвокат предъявил ему иск в нанесении ущерба, но мне не досталось ни цента. А я теперь выплачиваю кредит за дом из моей зарплаты.
— От той части человечества, к которой я принадлежу, разреши принести мои самые искренние и глубочайшие извинения.
— Не надо извиняться. Та часть человека, которая принадлежит твоей половине человечества, меня вполне устраивает. Даже когда ты не пускаешь ее в ход.
— А, вот ты о чем.
— Я люблю тебя, Трент.
— А я тебя, любимая.
— Ты вот так иногда говоришь, на этом языке. Он такой красивый. И я даже иногда кое-что понимаю.
— Разумеется. Это древний хапланский язык. В замке ты его все время слышишь — слуги говорят на нем. Великолепный язык для описания романтических чувств.
— Очень даже. Скажи еще что-нибудь.
— Давай лучше поговорим на другом языке. Она глубоко вздохнула.
Проходили дни, и вулкан извергал все больше пепла, покрывающего тонкой пленкой пыли пальмы, траву и скалы.
Они ускорили строительство плота. После полутора дней напряженной работы он все еще не был завершен, но Трент решил, что они отплывут в любом случае с утренним приливом.
— Не такой он большой, как мне хотелось бы, да и парус не выдержит сильного ветра, но...
— Замечательное судно. Как ты ухитрился соорудить его одними каменными инструментами?
Из-под рук Трента вышло нечто среднее между плотом и катамараном. Судно состояло из палубы, сработанной из тонких длинных бревен, скрепленных с парой более крупных стволов деревьев, сходящихся клином и формирующих двойной «корпус». Эта древесина была легче, чем бальза, но крепче. Получились идеальные понтоны, и с помощью примитивного каменного топора Трент заострил их носы таким образом, чтобы они могли рассекать воду. Парус представлял собой чудо изобретательности — полотно из тонких плетеных циновок, покрытых древесным каучуком, напоминавшим резину. Правда, он получился маленьким и несоразмерно тяжелым, но вполне подходил для своих целей. Трент решил опробовать свое изобретение поздно вечером. К его удивлению, доморощенная оснастка выдержала, и парус смог поймать ветер.
— Трент, думаешь, мы доберемся на этой штуке?
— Не знаю. Это зависит от того, сколько нам придется пройти. А что касается направления и курса, остается только догадываться. У меня не было времени для основательных наблюдений, но тебе не кажется, что птицы летают главным образом в восточном направлении?
— Ты прав. Я все время вижу их на фоне восходящего солнца.
— Значит, и нам туда, на восток, прочь от вулкан.
Они набрали столько еды, сколько мог выдержать плот. Из скорлупы кокосов получились отличные контейнеры для пресной воды. Однако закончить циновки для защиты от солнца времени не хватило.
— А они нам нужны? — спросила Шейла.
— Определенно.
— Будем просто лежать и загорать.
— Будем лежать и сгорать. Нам нечем прикрыться, а твоя травяная юбка защищает разве что ноги. Нет, нам нужен маленький навес, пускай даже самый непрезентабельный. А потом, пищу тоже нужно укрыть от солнца.
— Хорошо, но ведь мы завтра отплываем.
— Приспособим пальмовые листья. Иначе путешествие придется отложить.
— Значит, пальмовые листья. Тогда марш на дерево, Тарзан.
Наконец все было готово.
Вулкан, однако, жил по своему расписанию. Поздно ночью Шейла проснулась и выглянула из окна хижины. Через пару секунд недоумения она поняла, что у нее перед глазами — не снежное покрывало, а толстый слой вулканического пепла в дюйм толщиной. В небе угрожающе скопились темные облака, окаймленные красным свечением.
Трент был уже на ногах.
— Пора отправляться, Шейла. На этот раз вулкан развернулся в полную силу. Похоже, самое настоящее извержение.
Оба поспешили к берегу, оставляя следы в теплом пепле.
Загрузив все, что можно, на плот, они отчалили. Попахивающий серой ветер раздул парус, и «корабль» двинулся вперед.
Был прилив, и вода на скалах у устья лагуны стояла высоко. Миновав этот естественный волнорез, плот вышел в неспокойную зыбь открытого моря.
Над головой нависали оранжевые облака, а воздух наполнялся запахом серы.
— Может, лучше было бы положиться на волю судьбы и затаиться в пещере?
— Терпеть не могу летучих мышей, — ответила Шейла.
И они продолжили путь в огненной ночи, подгоняемые демоническим дыханием.
Окраина Филадельфии
Водитель был молод, лет, наверное, двадцати с небольшим. Подстриженные с боков волосы сзади переходили в длинный хвост, и затылок парня напомнил Снеголапу холку зверя, за которым он охотился в тундре. Парнишка курил тонкие сигареты, источавшие едкий дым.
— Хочешь затянуться, Снеговичок?
— Что это?
Парень рассмеялся, показывая пожелтевшие зубы:
— Это курево.
— Нет, спасибо.
— Ну ладно. Я из вежливости предложил. Сколько времени ты работаешь на мистера Йанукко?
— Недавно.
— Понятно. А родом откуда?
— Из Канады.
Небо было черным, но кругом горели миллионы огней. Снеголап недоумевал, как здесь можно заснуть — светло, как днем.
— Ну и какие в Канаде бабы? Я там никогда не бывал.
Снеголап поежился. Кабы он знал.
— Нормальные, — ответил он. — Как везде.
— Ну нет, бабы везде разные. Понимаешь, о чем я?