Заморочь
Шрифт:
Илья взял ее трусики, повертел в руках, не выдержал и понюхал. Трусы пахли совсем не цветами. Илья поморщился.
– Теперь ты это видел, – продекламировала Саша, – и нечего больше желать.
Саша села на край кровати. Она переоделась и была в джинсовых шортах и футболке.
– А ты что, без трусов что ли сейчас? – спросил Илья.
– Абсолютно. Если сниму всю одежду, то буду совершенно голая. Вдохновляет?
Илья засмеялся.
– У меня уже стоит, – смеясь, громко сказал он.
– Ты что орешь, осел, – одернула брата
– Да так, фигня фигни. А ты и без лифчика?
– Блин, – покачала головой Саша, – ты, правда, что ли озабоченный?
– Да я шучу, – ответил Илья. – Ты что, сеструха, шуток не понимаешь? Просто родственные чувства переполняют.
– Не захлебнись, братец. Чем займемся-то?
– Покажи свои фотки что ли, – попросил Илья.
– У меня нет фоток, – ответила Саша.
– Совсем? – удивился Илья.
– Совсем. Мне нельзя фотографироваться. Доктор запретил.
– Это, типа, ты такая странная? – усмехнулся Илья.
Саша кивнула
– Давай, спи, – сказала она. – Папа, похоже, уже лег. Они завтра с утра слиняют на работу, поболтаем подробнее…
– Будешь? – Саша достала из кухонного шкафа трехлитровую банку с прозрачной жидкостью.
– Что это? – спросил Илья, жуя, приготовленный сестрой, омлет.
– Водка. Папаша с завода привозит. Свой кранчик там у нас есть.
– Я не пью.
– С утра? – уточнила Саша.
– Я, вообще, не пью. Принципиально, – радостно ответил Илья. Он ехал к тетке без особых надежд, но встреча с сестрой все изменила. Саша ему сразу понравилась. Каникулы обещали быть увлекательными.
– Ну и чудак. Мне сейчас станет весело, а тебе так и будет принципиально, – ответила Саша. Она налила себе рюмку, выпила, закусила малосольным огурцом.
– И чем ты еще увлекаешься, кроме того, что не пьешь? – спросила Саша, ставя банку назад. Судя по выражению ее лица, водка ей самой не очень-то нравилась.
– Много чем. Я в танцевальный кружок ходил три года, сейчас боксом занимаюсь и качаюсь тоже. Видишь, мышцы торчат?
Илья согнул руки и, напрягшись, показал свои бицепсы.
– У нас про таких качков говорят «Шварценеггер отимел», – сказала Саша.
– Где это у вас? На уроках макраме? – засмеялся Илья, воткнув вилку в батон.
– Непропорционально развитая мышечная масса делает голову визуально маленькой и человек становится похожим на мышь. Причем на очень глупую мышь, которая ни в одну норку не влезет, – скороговоркой сказала Саша, – но ты, к счастью, пока больше похож на свой скелет.
– Ничего себе ты болтать, – удивился красноречию сестры Илья. – Где научилась?
– Лучше расскажи, что ты танцевал в своем кружочке? – перевела тему Саша.
– Фигню разную. Типа, танго, вальс, – ответил Илья.
– Как пьянка будет какая-нибудь, пригласи мою маму на медленный танец, – попросила Саша. – Она потом тебе оплатит и моральный и физический.
После
– У нас есть речка. Пойдем купаться? – спросила Саша.
– Речка маленькая и вонючая? – усмехнулся Илья.
– Ага, копия ты, – усмехнулась в ответ Саша.
– Ха-ха, – сказал Илья, – а у нас нормальная речка, да и город настоящий, не то, что ваше урочище. Но если купаться, то пошли.
Саша хмыкнула и ничего не ответила. Они собрались и пошли на реку. Саша повела Илью не на, так называемый, пляж, где плескались мамы с детьми, а к мосту. Мост уже 10 лет, как был почти построен. Дорога к мосту с обеих сторон была заасфальтирована – с одной стороны даже проложили рельсы, но кончились деньги и строительство было заморожено. А каркас моста так и остался стоять, постепенно разрушаясь. Илья и Саша спустились по крутому склону к берегу. Вокруг было тихо и безлюдно. Только чирикали птицы и роем кружились мошки.
– Ты умеешь плавать? – спросила Саша, снимая платье.
– Ещё как. Я – известный карась, – ответил Илья, уставившись на сестру. Саша, поправляя купальник, поймала его взгляд.
– Ты прямо, типа, красавица. Сиськи, все дела, – сказал Илья.
– И что? – пожала плечами Саша.
Они стали заходить в воду. Вода была прохладной. Илья, заорав, разбежался и нырнул. Саша отпрыгнула в сторону. Илья вынырнул и с криком стал обрызгивать сестру. Саша попробовала убежать, но не успела. Илья схватил ее за руку и потащил на глубину. Дно было крутым, глубина начиналась сразу. Илья окунул Сашу с головой.
– Предупреждать надо, что – придурок, – зло сказала Саша, вынырнув.
– Предупреждаю, я – придурок, – проорал Илья и, махая руками, поплыл на другой берег реки. Саша, немного побарахтавшись, вернулась на берег и села на траву. Илья доплыл до другой стороны, помахал сестре руками, что-то прокричал и поплыл назад. Когда он вернулся, в его руках была мокрая и основательно потрепанная белая кувшинка. Илья, поправив выбившиеся лепестки, с поклоном вручил цветок Саше.
– Ну вот, – сказала девушка, – мы всем совхозом выращивали аленький цветочек, а первый же иноземец его загубил.
– Там таких аленьких цветочков, косой коси, – сказал Илья, плюхаясь рядом с сестрой. – Нет, что бы по-честному поцеловать братика.
– Отвали. Ты мокрый, как курица, – смеясь, ответила Саша.
– Тебя только это останавливает? Я быстро подсохну, – сказал Илья и, встав на четвереньки, стал отряхиваться, как собака.
Саша вместо ответа улеглась на траву, закрыла глаза и стала загорать. Она даже задремала, но тут же проснулась от щекотки. Илья водил травинкой по ее ногам. Саша со всей силы ударила брата в живот. Пресс был крепким.