Замороженный Мир
Шрифт:
Да, “оволосин”, которым меня снабдили в косметической лавке, за пару квинков превратил “три волосины под носом, две на подбородке” в приличную, пусть и короткую бородку с усами. На шее и щеках растительности не было, а растительность на физиономии я подстригал сам, остановившись на паре сантиметров — в принципе, раз в квинк подровнять, и никакого геморроя с ежедневным бритьём или расчёсыванием “окладистых волосьев”.
И отвела меня Сона к портнихе — даме лет под пятьдесят, чуть не вынесшей мне мозг “замечательный у тебя кавалер, Соночка” и прочими типично женскими
Впрочем, в плане профессионализма, на мой взгляд, тётка была вполне ничего, невзирая на “фонтан красноречия”. Да и по деньгам вышло как бы не на треть дешевле, нежели на памяти Гемина.
Что самое приятное — принимала тётка и заказы на обувь, да и на зимнюю одежду, демонстрируя образцы. Так что гардероб у меня до экзамена, да и на поездку в столицу будет, причём на то, что я занимаюсь гимнастикой и, возможно, “изменю стати”, Велиса понимающе покивала, посулив “заложить в швы материал с запасом, потом поправлю”.
Единственное, с чем возникло затруднение, так это со “спортивной обувью”. Башмаки и сапоги — вещь хорошая, но регулярно бегать на жёстких каблуках — дело глупое. Мороз в своё время обжёгся на “беготне в казаках”, потом не один месяц выправлял последствия. Возможно, “доводчик местных” о таких вещах позаботился, но вряд ли: позвоночник — вещь такая, корректировке поддающаяся с трудом. А я хоть и тощий, но высокий, так что поберечь не помешает смолоду.
Так вот, понятия “кроссовок”, “кед” и прочего подобного, очевидно, местная мода не знала. Максимум, что могла предложить дама — это сапоги, “как у защитников наших”, то есть “армейскую моду” под портянки, на относительно толстой и мягкой кожаной подошве.
В топку, оценил прелести армейской обувки я.
И в итоге пришли мы к выводу, что нужны мне поршни на каучуковой толстой подошве. Что портниха и обязалась предоставить, со всем прочим заказанным, через полтора квинка.
А покинув швейную обитель под ручку с подругой, я призадумался, да и решил предоставить девице право решать:
— Сона, ты мне очень помогла, спасибо тебе, — поблагодарил я. — Куда бы ты хотела сходить дальше? Поддержу любой твой выбор, — веско покивал я.
— Совсем куда угодно? — уточнила улыбающаяся подруга. — А в визиотеатр можно?
— Можно, конечно, — улыбнулся и я.
Вообще, довольно любопытно с кинематографией в Стегосе, припоминал я, по дороге к театру. При наличии весьма цветного телевидения, чёрно-белое кино. Впрочем, припомнил я зомбоящик, кроме трансляций передач, зачастую, крутили и некие фильмы, правда чёрно-белые и… на этом месте я чуть в голос не заржал: уж не знаю, что за “съёмщики изображения и звука” у владык зомбоящика, но, судя по всему, камеры “прямого эфира”. Так вот, судя по ряду особенностей, телевизионное изображение кино… снималось “с экрана”. Пираты этакие, мысленно хмыкнул я.
Визион, или визиотеатр располагался в центре городка, в общем-то, транспорт мне пока и не был нужен ни разу — весь центр — четыре километра диаметром, полчаса хода максимум, да и то редкость. Афиши, причём кричащие, указывали о новой фильме “про доблесть и любовь”, с мордами актёров разного пола, перекошенными соответствующими чуйствами. Ну, поглядим, решил я, приобретая билет в “отдельную ложу”, не без некоторого, признаться, умысла.
Заняв оную ложу, с довольно удобным диванчиком на двоих, мы с Соной взялись за ладошки, время от времени поглаживая их, ну и уставились на экран в темноте.
Фильм был… ну чёрт знает, как по мне, актёры играли откровенно дерьмово. Излишнее эмоционирование, бестолковые “наезды камеры” на выпученные глаза… В общем, то, что мне не слишком нравилось в театре обычном — излишнее, навязчивое “эмоционирование”. Но в театре это несколько оправдано стремлением “достучатся до галёрки”, а вот рожа в пол-экрана, перекошенная “полнотой чувств-с”, была скорее комичной, нежели “прочувствованной”. Впрочем, подруга смотрела, не отводя глаз, время от времени, в особо “драматичных” моментах, сжимала мою руку.
Сюжет же фильмы был таков: некий пограничный конфликт с “неназванным соседом”, но все всё знают: как флаги были “схожи до одинаковости”, так и общий антураж указывал на один из последних пограничных конфликтов Анта с “островитянами”. Вот на кой болт Ант вообще полез туда — я не понимал. В учебнике истории указывалось чуть ли не “во славу сотоны”, точнее — островитяне были столь гадкие, что вот просто жить на одной планете с ними было решительно невозможно.
При всём при этом, конфликт выглядел так: экспедиционный корпус Анта героически высадился на несколько мелких и крупный остров архипелага. Островитяне от этого впали в ступор, за который население нескольких мелких островов было вырезано к чертям (сопротивление подавлено, как писал учебник истории), на самом крупном острове войска подошли к столице и осадили её. Осаждали-осаждали, дождались, когда к островитянам подоспеет подмога. А в итоге, с немалыми потерями, экспедиционный корпус Анта совершил ретираду.
Всё это выставлялось как “великая победа”, “цели достигнуты” и прочее, но, по фактам, не скрываемыми даже в учебнике (хоть и не связываемыми в нём с “военной операцией”) выходило, что Ант получил по наглой морде, морская торговля на десятилетия оказалась если не перекрыта, то весьма затруднена… В общем, размялись душевно, мдя.
Так вот, судя по мной наблюдаемому в фильме, это была этакая попытка “объяснить, нахера это было нужно”. Итак, главный герой фильмы, некий “вьюнош младой, со взором горящим”, отпрыск одного из семейств первого класса, “по зову сердца” подался в Министерство Дипломатических Дел Анта, в ведении которого были и шпионы. Как раз шпионом, который разведчик, подвизался этот парень, да и выяснил, что на “придуманном, но созвучном” острове, вражины ладят здоровенную пушку. Совсем здоровенную, на пагубу Анту, вот как выстрелит она — всему Анту настанет неотвратимый плохо.
Кстати, муляж сей вундервафли внушал — кропал его явно талантливый декоратор, и “уберпушка” вышла на удивление зловещей.
Соответственно, докладает наш герой тогдашнему Доброму Хозяину. Тот опасностью проникается, пускает слезу и предлагает нашему “мажору-шпиёну” награду: свою дочь в жены и пару коньков в придачу. Но наш герой — ух какой герой, соответственно, жониться, когда родина в опасносте, никак низзя. И просит мажор направить его охреневать в атаке на остров супостата. Добрый Хозяин вторично пускает слезу и направляет героя “вражину воевать”.